Обращение Гитлера к солдатам Восточного фронта. С таких отпечатанных типографским способом листков вечером 21 июня командиры рот зачитывали обращение солдатам

Тем временем общее развитие событий не подтверждает версию о наличии второй полосы обороны. Кемпф еще несколько раз запрашивает штаб танковой группы об использовании моторизованным корпусом хотя бы одного подвижного соединения. Только в 11.22 он получает соответствующее разрешение. Ближе к полудню приказ добирается до командира 11-й танковой дивизии. Кемпф ставит Крювелю весьма амбициозную задачу – «захватить переправы через Стырь в Шуровищах и Берестечко». Это означало прорыв сразу на большую глубину. Первые проблемы оказываются предсказуемыми и неизбежными, несмотря на все принятые меры. В журнале боевых действий XXXXVIII корпуса появляется запись: «Серьезные помехи возникают, поскольку пехотные дивизии вопреки жестким приказам продолжают использовать шоссе и загромождают дорогу». Несмотря на выстраданную концепцию «панцерштрассе», высвобождение дорог в нужное время оказывается нетривиальной задачей.

Получив одну танковую дивизию и протолкнув ее вперед, Вернер Кемпф пытается настаивать на вводе в бой еще одного подвижного соединения, по параллельному маршруту через Крыстынополь, в полосе соседнего XXXXIV корпуса. Мост через Буг у Крыстынополя был захвачен неповрежденным и, несмотря на обстрел шоссе из сохранивших боеспособность дотов, техническая возможность его использовать все же имелась. Однако Кемпф получает категорический отказ, еще одну танковую дивизию ему обещают дать, «только когда корпус продвинется достаточно далеко».

11-я танковая дивизия начинает пробиваться на восток для достижения заветного «достаточно далеко». Разведбат дивизии Крювеля атакует левофланговые подразделения 124-й стрелковой дивизии и к 16.00 захватывает Тартаков. Быстрый прорыв в глубину стал сильным ударом по советской обороне: в Тартакове находилась одна из ключевых баз снабжения дивизии Ф. Г. Сущего. Следующим ударом становится обход открытого фланга советской 124-й дивизии немецкими танками. Это вынуждает ее отойти с высот восточнее и юго-восточнее Тартакова.

Огонь ведет немецкая 210-мм гаубица Moerser 18. Доты «линии Молотова» оказались этим мощным орудиям «не по зубам».

Политика Клейста относительно ввода в бой танковых соединений после достаточно глубокого продвижения пехоты была единой для наступлений вдоль северной и центральной «панцерштрассе». Почти синхронно с 11-й танковой дивизией под Сокалем, в 13.00 22 июня на плацдарм у Устилуга переправилась 14-я танковая дивизия корпуса Э. фон Маккензена. Ее появление резко изменило баланс сил в сражении у Владимира-Волынского. Кроме того, получила свое развитие общая неблагоприятная обстановка вступления в бой дивизий армий прикрытия. Сконцентрировав усилия против оси немецкого удара, в районе шоссе, проходящего через Владимир-Волынский, командир 87-й дивизии одновременно оставил ничем не прикрытым более чем 20-километровый разрыв с соседом слева, 124-й стрелковой дивизией. В этом промежутке форсировали Буг и завязали бои с гарнизонами дотов «линии

Молотова» 44-я и 299-я пехотные дивизии. Если для 44-й дивизии, формировавшейся в Австрии, доты оказались «крепким орешком» (бои соединения на них характеризовались вечером в ЖБД ГА «Юг» как «локальные неудачи»), то вторая дивизия успешно их преодолела и к вечеру 22 июня продвинулась на 10–15 км юго-восточнее Владимира-Волынского. Тем самым фланг 87-й стрелковой дивизии был глубоко обойден слева.

Командующий 6-й армией И. Н. Музыченко активно использовал подчиненную ему авиацию для разведки обстановки, и появление крупных сил противника у Сокаля и их вклинение в восточном направлении не могло не вызвать беспокойства командарма-6. В 15.00 штаб 6-й армии приказывает командиру 4-го механизированного корпуса выделить два батальона средних танков от 32-й танковой дивизии и один батальон мотопехоты от 81-й моторизованной дивизии для уничтожения противника в районе Радзехова. Фактически это была посылка силовой разведки с целью прояснения обстановки на правом фланге армии. Возглавил группу подполковник Лысенко (командир 323-го мотострелкового полка 81-й моторизованной дивизии). Такой же передовой отряд был направлен еще утром 22 июня из 15-го мехкорпуса. Он состоял из 3-го танкового батальона 20-го танкового полка 10-й танковой дивизии, усиленного 2-м батальоном 10-го мотострелкового полка дивизии. Отряд в 9.50 вышел из Золочева с задачей ликвидировать немецкий авиадесант в районе Радзехов (скорее всего, просто пилоты сбитого немецкого бомбардировщика, выбросившиеся с парашютами). Так, в район Радзехува было направлено два небольших, но вооруженных новейшими танками отряда механизированных частей Юго-Западного фронта.

Начальник оперативного отдела Юго-Западного фронта вспоминал: «В 15 часов мы должны были послать в Москву свое первое донесение. Я занялся составлением его. Это был, пожалуй, самый трудный отчетный документ за всю мою штабную деятельность. Обстановка оставалась по-прежнему неясной: каково истинное положение армий, где враг наносит главный удар, каков его замысел – обо всем этом можно было лишь строить догадки. И наше первое боевое донесение в Москву было полно общих мест и неясностей»[412].

Действительно, раздел «Выводы» первой разведсводки Юго-Западного фронта вовсе не выглядел устрашающим:

«1. Противник перешел госграницу на фронте Влодава, Перемышль и Липканы, Виковерхня (10 км северо-западнее Рэдэуци) в составе:

луцкое направление – четыре-пять пехотных дивизий и танковая дивизия;

рава-русско-львовское направление – три-четыре пехотные дивизии с танками;

перемышль-львовское направление – две-три пехотные дивизии;

черновицкое направление – четыре румынские пехотные дивизии»[413].

Хорошо видно, что силы немцев недооценены. Наступающие на главном направлении, на стыке между 5-й и 6-й армиями, силы вторжения не отличаются в разведсводке от действующих на направлении вспомогательном.

Однако помимо донесений из войск, у командования, ставшего фронтом особого округа, был такой мощный инструмент освещения обстановки, как воздушная разведка. Помимо отражения ударов противника, самолеты авиадивизий летали на разведку. В частности, на разведку к границе летали МиГ-3 28-го авиаполка. Скоростные истребители могли вести разведку, практически не опасаясь противодействия авиации противника. Получив первые донесения из войск и данные воздушной разведки, Кирпонос и Пуркаев встали перед вопросом «Что делать?». В условиях удручающе густого «тумана войны» предстояло принимать решения так, чтобы потом не возникло вопроса «Кто виноват?». Важнейшим средством в руках командования, позволяющим влиять на обстановку, всегда были резервы. Нельзя сказать, что у штаба фронта был богатый выбор. «Глубинные» стрелковые корпуса, начавшие выдвижение еще до войны, были еще довольно далеко от границы. Так, находившаяся точно на оси немецкого наступления из Сокальского выступа 228-я стрелковая дивизия З6-го корпуса утром 22 июня была на дневке в районе Шепетовки, т. е. в 200 км от границы. Однако камень за пазухой, который можно было с ходу швырнуть в коварного врага, у фронта все же был. Резервом, непосредственно подчиняющимся командованию Юго-Западного фронта, был 15-й механизированный корпус И. И. Карпезо.