Стрелять по мне начали только тогда, когда уже почти добежал до машины. Что-то цвикнуло рядом, что-то звонко щелкнуло по прицепу. Не попали. Не успели. Забежал за машину и сунулся в кабину. Рацию, питание, девятый канал…

– Энгельс-два! Энгельс-два! Я Суздаль-пять! На меня напали! Помогите!

– …Суздаль?… Ты… какое… Ты же только что выходил, что опять тренируешься? Ты че там? Бухаешь, что ли?..

– Твою мать! На меня напали! Помогите! Быстрее!

По кабине начинает стучать, что-то сыплется, и я вываливаюсь из машины, от греха, и, выставив автомат из-за шипящего пробоинами колеса, быстро расстреливаю магазин, меняю и второй туда же… М-мать! Второй мне расстрелять не дают – начинают сыпать так, что не высунуться. По-рачьи отползаю дальше, под прицепы. Ничего, ничего, сейчас подойдут «наши», ничего. Только бы продержаться!

Продержаться – это хорошо сказать. Попробуй сделать. В голове все вертелось «менять позицию», «прижимать огнем» и прочее военно-специфическое – что я, Интернета не читал? Вот только выходило это… Расстрелял магазин, не стараясь даже попасть, пополз еще дальше – во двор уже вкатился второй грузовик, и, очевидно, ехавшие в нем бандиты присоединились к остальным, и теперь меня методично загоняли в угол, в прямом смысле слова. Сначала я расстрелял еще один магазин от вросшего в землю зилка, но тут его очень старательно стали поливать из окон дома, со второго этажа: добрались, гады! Прикинув, пополз от него в сторону – тут не видно будет. Вот, теперь точно – в угол. Единственное укрытие – два скелета тракторов и какие-то ржавые пустые бочки. И если сюда кинуть гранату… А, твари! Не сдамся все равно! И начинаю стрелять, быстро опорожняя магазин, – щаз, так я вас и подпущу кинуть в меня гранату!

Магазин пуст, новый… И тут что-то екает. Это последний магазин. Сразу прошибает холодный пот, во рту становится сухо. Как же так? Руки лихорадочно-бестолково ощупывают подсумки, потом начинают рыться в сумке с пустыми, в наивной надежде, что там найдется полный магазин, потом начинают охлопывать карманы… Только звон пуль по остову трактора возвращает способность думать: нечего искать то, чего нет и не может быть. Значит, последний. Надо экономить… «Беречь патроны!» – да. Кино и немцы, чтоб их всех. А можно не сниматься? И бог с ним, с «Оскаром»…

Беречь патроны выходит плохо – стал тщательно целиться, оттого не успеваю стрелять по перескакивающим фигуркам, оттого стреляю чаще, пытаясь исправить… в общем, магазин кончился едва ли не быстрее. Так, спокойнее, пистолет…

Ну канешна – спокойнее. Когда остался один пистолетный магазин – наступила настоящая паника. Я, кажется, уже слышал знакомый свистящий рокот, и даже вроде металлическое лязганье, но ужас давил, буквально вжимая в землю. Отполз в самый угол, за груду бочек, вжался спиной в забор, сжимая пистолет двумя руками, уже ясно представляя, просто практически видя перед собой встающие темные фигуры с автоматами… Но никто не появлялся, никакого подозрительного звука рядом… и вот в стрельбу вплелись другие по звуку очереди – короткие басовитые и длинные, похлестче. А потом и сухое таканье пушки – наши, наши пришли! Во дворе крики, суета – взрыкнул двигатель: бежать собрались! Но тут забор чуть поодаль от меня грохнулся внутрь, и, опуская тоненький ствол пушки, кроша бетон траками, во двор вполз танк. Остановился, повел чуть стволом. Так-так-так-так! Так-так-так-так! – две очереди вспышек на конце ствола – и глухой негромкий взрыв – ага, не удерешь от наших!

С танка прыгают темные фигуры. Соображаю – ща ведь, с непонятки, и пулю можно поймать! Ору, пригнувшись:

– Не стреляйте! Свои!

– О! Живой! Ну молодца…

– Парни, патронов! Патронов дайте! К тэтэ или к автомату! Скорее!

– Э, да че ты! Не дрейфь, все, теперь наша взяла! – смеется один.

– Не лезь, дурилка… Вот, паря, на. – Мне в руки суют пачку пистолетных патронов, потом кто-то передает автоматный рожок… правда, патроны там не такие, с тоненькими пулями – отдаю обратно, набиваю магазины и только тогда чуть успокаиваюсь.

…Мастерская прогорела быстро. От нее осталась только груда обгорелой жести. Сгорели и несколько машин рядом с ней. Дом пылал как-то неохотно, но тоже жарко. Эти гады, похоже, успели набросать чего-то горюче-зажигательного… или само. А какая теперь разница. Слышно, как стреляют внутри патроны. Перед воротами, подальше от огня, суетились люди. Во дворе и за воротами стояло несколько броневиков – и такие же, как с поста, и маленький, четырехколесный. Дохлых бандитов стаскивали и складывали рядком, тут же сортировали трофеи. За воротами, съехав косо с дороги, догорал грузовик, здоровенный самосвал-песковоз, в нем тоже что-то несильно взрывалось.

Военные что-то смотрели, собирали, орали в рации…

А я пошел искать своих.

Нашел. Не всех, правда. Котенка так и не отыскал. Мухтар за кучей поддонов грыз ногу обгоревшего трупа. Вся задняя половина в крови, из брюха что-то висит. Похоже, очередь в упор. ТТ дернулся в руке два раза. Подойдя, присел и погладил большую мохнатую голову, пачкая перчатку в крови. Прости, Мухтар, не смог я тебе помочь.

Черный обнаружился недалеко от дома. Жалобно мяуча, он полз, волоча задние лапы. Башка в крови – из ушей, что ли. Видно, гранатами досталось. Эти гниды, похоже, думали, что я тут не один, и «зачищали» не жалея. Поднял черного на руки, отнес к броневикам. Там отдал девушке в камуфляже – и та тут же кинулась возиться с ним – никому больше ее помощь не требовалась: наши все целы, а бандитам уже ничего не надо. Отошел, присел на поддоны.

Вскоре подошли майор, Иван и еще военный, командир тех самых, со смешным позывным. Да и самого его они все зовут Слоником. Подойдя, майор хлопнул по плечу:

– Ну что – молодец.

– Чего это молодец-то?

– А что живой – уже молодец.

– Разве что…

– Ну трофеи-то мы как поделим? – деловито вклинивается Слоник.

– Ну вообще-то… охотники не при делах, не успели, вон они сейчас и уедут, тем более что им готовиться – завтра в Парнасе морфа гонять будут… а так… Наши два борта, ваши два. И – хозяину. – Иван кивает на меня. – Так, тарьщмайор?

– Так, наверное. Тут уж не поймешь, где чей. Убитых бандитов поровну распишем, Кронштадт обещал неплохо оплатить.

Надо бы, конечно, промолчать, но мне чего-то не хочется… не своего. Обойдусь. Не так много мне и надо… теперь.

– Мой только один. За домом. Остальных делите.

– Э-э-э-э… да чего ты!

– А ничего, товарищ майор. Мой – один. Сейчас, кстати, схожу, если кто поможет, – притащить бы.

Мой бандит уже встал, стоит столбиком. Я не успел даже прицелиться – Слоник ловко снимает его из автомата «от бедра». Тащат его ко всем, я подбираю автомат бандита, а заодно нахожу свой рюкзак. Потом опять сижу на поддонах и набиваю магазины. Еще подходят – несут трофеи.

– Вот. Разгрузка в кровище вся и драная. Из магазинов два пулями побиты, но мы тут решили, что тебе их побольше оставим, и патронов тоже.