Саван отшатнулся от нас, покрываясь роем из более чем сотни лент. Их обманчивая легкость таила в себе смертельную опасность для любого неосторожного глупца.

— Но сначала ты ответишь за все, что ваша диаспора учинила с нашим миром, — другой, бархатный, более знакомый и ненавистный мне голос вмешался в происходящее

Огромным черным сгустком он отделился от всеобщего мрака. Казалось, сама его сущность составляет собой это место.

Фигура в саване на фоне этой тьмы в мгновение стала блеклой, и даже на сотую долю не такой пугающей, как прежде. Она и сама этого не отрицала. Вместо диалога или попытки сразиться, тут же кинувшись бежать.

Одним ударом волнистого меча, она рассекла пространство перед собой. Свет из образовавшегося проема разгонял окружающую нас тьму…

Но фигура монстра оттого стала только отчетливее.

— Ты умнее прошлого, — тьма, доселе спокойно колыхающаяся в пространстве со скоростью, превышающей мыслимые пределы, устремилась к разлому. — Умнее, и при том намного, намного слабее.

Живущая во мне сущность не позволила сбежать своей жертве. Ее густая слизь появилась из ниоткуда, полностью поглощая в себе свет портала.

Лишившись возможности к бегству, монстр был вынужден вступить в бой.

Тьма сцепилась с тьмой. И было не разобрать в этом царстве ужасов, кто есть кто. Сливались и перемешивались их сущности, разделяясь на части и вновь сливаясь уже в новом обличье.

Да только длилось противостояние не больше пары секунд. С каждым движением саван первого монстра становился все светлее и светлее. В то время как его оппонент едва ли не хохотал. Его злорадство и самодовольство витало в пространстве и чувствовалось на физическом уровне. И причины тому были простые — тотальное превосходство в силе.

Настолько огромное, что в один момент первый монстр перестал сопротивляться. Его саван уже практически выгорел и при контакте с сущностью вместо противостояния, осыпался на части.

И монстр осознавал всю тяжесть своего положения. В один момент он полностью сбросил с себя саван, оставшись в одной лишь черной броне. И пока плащ накинулся на сущность, владелец его создал новый разлом и тактически ретировался подальше от звездюлей.

— Еще встретимся. И с тобой, и со всей твоей братией… — сущность, закончив с основной трапезой, решила обратить свой взор на нас с Мирой. — Твой черед, жалкий мешок с костями. У тебя был шанс добровольно отдать свое тело, теперь же ты лишишься его насильно.

— На сделку я так понимаю, ты уже не пойдешь, — к горлу подступил ком, мешая нормально говорить. — Так может, хоть последнее слово дашь?

Смутная, до конца не оформившаяся, но оттого безумная мысль витает в моем сознании. Сейчас, я всем своим естеством понимаю, что против этого не поможет ни одна из моих уловок. Мы на его поле и даже играем сейчас по его условиям. А значит, единственное, что мне остается, устроить непомерную грязь…

Черное нечто оскалилось. Был то знак согласия, либо монстр решил растянуть удовольствие, мне неведомо. Да только это принесло мне пару столь необходимых секунд.

Рукой, я крепко сжал ладошку Миры.

[На дно-о-о-о!]

…

Черный рыцарь, вновь призванный на поле боя впал в ступор. Его сознание не могло принять случившегося. Вот он, пусть и пожертвовав частью себя, отступает из опасного боя, а вот уже вновь возвращается к злорадному врагу.

В ответ сущность только залилась истерическим хохотом.

Рыцарь тут же развел руки в стороны в попытке открыть новый разлом, но склизкое нечто уже облепило его латные наручи, не позволяя пошевелиться. В мгновение черная субстанция растянулась, и тут же сжалась, утягивая его во мрак. Свободными конечностям воин цеплялся за пустоту, не желая сталкиваться со скрывающимся там монстром, но все было тщетно.

— Бесполезно, — сущность наслаждалась игрой. — Откликнуться на призыв… Нет, ты не отозвался на него. Ты сбежал на него. Сбежал, от ответственности и давления со стороны остальных лжебогов. Ваше стадо вновь показало свое омерзительное лицо, слетаясь на мертвечину, словно стервятники. Сил свергнуть предшественников у вас хватило, а ума за сотни лет не прибавилось. Пора понять, что на днях вы лишились не конкурента, вы лишились собрата. В таких ситуациях полагается объединяться, и уж точно не пытаться перегрызть глотки друг другу ради толики веры. Может, мне даже шевелиться не требуется? Вы и сами прекрасно устраняетесь как трусливые ничтожества…

Сквозь густой мрак, опутавший закованного в броню воина, прорезались лучи света. Их сияние, разгорающееся ярче и ярче с каждой секундой, разгоняло окружающую тьму. Белоснежное пламя во все стороны расползалось от рыцаря, выжигая сущность. Но монстр даже не думал отступать. Огонь не пугал его, не пугал же и гул, поднявшийся от раскаленных доспехов. Ради этого зрелища он даже прервал свою трапезу.

— Все настолько плохо, что тебе приходится сжигать собственную сущность ради спасения? — окружающий нас мрак стал заметно темнее. Густым потоком он стягивался к сияющему пятну, облепляя его и возвращая во тьму. — Ничтожеству вроде тебя не следовало даже преступать черту божественности. Твой удел до скончания времен выступать в роли мешка с костями, груши для избиения, но никак не… Ты не достоин даже упоминания. И вскоре осознаешь это на собственной шкуре.

Густая, липкая сущность нахлынула на рыцаря со всех сторон. И хоть свет его не угас, силы едва хватало, чтобы пробиться сквозь тьму. Слишком неравными в этой схватке были противники.

И пусть умом я понимал: кто бы ни победил, нас ожидает смерть. На этот раз окончательная. Сердцем я продолжал болеть за воина в доспехах. Чувство, олицетворяющее собой нечто среднее между профессиональной солидарностью и ненавистью к самодовольному ублюдку, заставляет меня всей душой радеть за победу рыцаря.

Однако такими темпами он проиграет даже не начав сопротивляться. Если его остервенелые нападки, не наносящие абсолютно никакого вреда сущности вообще можно считать сопротивление.

И как только он умрет, сущность вновь возьмется за нас.

Я крепче сжал тонкую ручку эльфийки.

[На дно-о-о-о!]

— Не понял… — сущность выразила свое негодование исчезнувшей прямо из-под носа закуске.

Закуске, что сейчас в одних полосатых труселях неподвижной стояла рядом со мной. От доспехов остались одни только поножи да наручи, едва разгоняющие своим светом окружающую нас тьму. Остальная же часть брони, в последней вспышке разлетелась на части, в пасти у сущности. Ее сияние заставило меня невольно прикрыть глаза.

Но то было всего лишь мгновение.

Черная сущность с удовольствием поглощала взрыв, что своей силой должен был разметать ее на части.

Сама же девушка с длинными пепельными волосами, не моргая смотрела то на меня, то на сущность.