Билл Мастерс становился все счастливее, а вот здоровье его ухудшалось. Доди безропотно и преданно заботилась о его нуждах, оставаясь верной спутницей до конца его дней. Стиль и поведение Доди будто возвращали его в другие времена, когда улыбчивой и беспрекословной женой доктора была в 1950-х Либби. Конечно же, Доди не была похожа на Вирджинию Джонсон с ее бесконечными амбициями и острым интеллектом. Теперь, на пенсии, без постоянных исследований и пациентов, ожидающих своей очереди, Мастерс больше не хотел дерзать. То, что происходило в Сент-Луисе, осталось позади. Много лет Мастерс делал все, чтобы сотрудники не обсуждали происходящее в клинике. Десятью годами ранее он отверг идею написания мемуаров, в 1984 году сказав одному журналисту: «Не могу себе представить более скучного чтива». Но после нескольких лет безделья в Аризоне, он решился на последний проект. К 1999 году Билл собрал кое-какие записи о своей работе и заявил, что готов опубликовать автобиографию. Он пригласил Джуди Сейфер – она стала известным сексотерапевтом, издавала собственные подборки советов и обучающие видео, – чтобы она помогла ему с написанием книги. Из сентиментальной привязанности к старому наставнику Сейфер прилетела в Тусон. Она изучала дом Мастерса, а он читал ей свои воспоминания, написанные сухим осторожным языком. Она порекомендовала ему добавить в текст больше откровенности и саморефлексии, иначе книгу будет невозможно продать.

– Знаете, док, люди не захотят это читать, – сказала Сейфер.

Мастерс был озадачен.

– В каком смысле? – спросил он.

– История должна строиться вокруг вашей личности, – ответила Сейфер с резким акцентом уроженки Западной Виргинии. – Читатели хотят знать другие вещи – например, зачем вы с Джини поженились и почему развелись.

Он тут же нахмурился и заворчал:

– Я не собираюсь подрывать ничью репутацию.

Она объяснила, что книги Мастерса и Джонсон продавались по всему миру, несмотря на напыщенный слог, но для удовлетворения требовательных американских аппетитов надо гораздо больше. Если уж Сейфер будет составлять его книгу, то ей нужно больше проблесков его души. «Доверьтесь мне, покажите человеческую составляющую вашей истории, люди ведь хотят знать, что у них с вами общего. Они хотят видеть не только первопроходца, но и просто мужчину, отца. Вам нужно признаться в ваших слабостях и ошибках – а мы оба знаем, что их было много», – добавила она с понимающей улыбкой.

Мастерс был непоколебим.

– Вот об этом я и хочу рассказать, – повторил он и захлопнул рукопись, нимало не тронутый ее советами.

Сейфер уехала из Тусона, пообещав обсудить идею с нью-йоркскими издательствами, несмотря на свои сомнения. Она связалась с Хоуи, чтобы заручиться его одобрением, а также попросить помощи с возможными препятствиями. «Не знаю, согласится ли Джини сотрудничать, – признавалась она. – А еще кто-то должен помочь доку понять, что мы должны показать его человеческую сторону».

– Хотел бы я на это посмотреть, – ответил Хоуи, смеясь над такой невыполнимой задачей.

В итоге последний проект Мастерса не заинтересовал никого из издателей. Тем не менее он продолжал надиктовывать свои мысли, пока рукопись не раздулась до сотни страниц. Его никогда не останавливали отказы. Большая часть текста состояла из воспоминаний о первых достижениях в сексуальных исследованиях, о победах над хулителями, а также из апокрифических рассказов, с которыми он выступал уже не один десяток раз. Он вспоминал начало романа с Доди и их свадьбу, но почти не вспомнил тех двух женщин, с которыми провел большую часть своей жизни. Упомянув Либби лишь на одной странице, он писал, что «был не самым лучшим отцом» своим детям, и поместил их развод в общий контекст своей карьеры – как, впрочем, и все остальное («Либо мне пришлось бы сократить необходимые огромные временные затраты на исследования сексуальности, либо закончить семейную жизнь», – подытоживал он). Примерно столько же было сказано о Вирджинии Джонсон. Он выразил ей признательность за то, что она объяснила «женскую психосексуальную ориентацию», а также изобрела основанную на медицинских принципах терапию, «хотя и не имела высшего образования». Но он не пролил ни капли света на их отношения мужчины и женщины – сперва как неженатых коллег, потом как супружеской пары, восседающей на троне главных американских экспертов по человеческой близости. Возможно, зная, что Джонсон и сама может взяться за мемуары, он не стал ничего рассказывать. «Я ни за что не стал бы говорить о наших с ней личных отношениях, – писал он. – Надеюсь, она придет к такому же решению».

Джонсон никогда не читала его откровений. Она даже не знала о существовании его мемуаров. Хоуи же просмотрел рукопись и понял, что прогрессирующая деменция отца ставит всю работу под сомнение. «В последние годы он стал писать только потому, что ему больше нечем было заняться, – вспоминал Хоуи. – Но, если честно, достоверность написанного кажется сомнительной. Как сын я сделал все, чтобы книга не вышла в свет».

Неотвратимое и окончательное угасание Уильяма Хоуэлла Мастерса завершилось 16 февраля 2001 года. Он умер в хосписе Тусона от осложнений болезни Паркинсона в возрасте 85 лет. Пока его здоровье не ухудшилось окончательно, они с Доди зимой жили в Аризоне, а лето проводили в домике Бейкеров на озере Рэйнбоу. Последние месяцы его жизни прошли в доме престарелых в Каталина-Футхилс. В один из последних моментов просветления он сказал Доди, что всегда любил ее.

И по всему миру, и на родине в некрологах писали о выдающихся достижениях доктора Уильяма Х. Мастерса. Газета The Washington Post с апломбом заявляла, что Мастерс «исследовал нежный акт любви с помощью лабораторных инструментов». В Newsweek писали, что «Мастерс и Джонсон, проанализировавшие в ходе исследований более 14 тысяч оргазмов, стали самыми знаменитыми вуайеристами страны». Газета St. Louis Post-Dispatch из его родного города высказывалась более уважительно, называя его «пионером в изучении проблем и поиске решений в ранее игнорируемой и противоречивой области человеческой сексуальности». В длинном некрологе, размером с те, которых обычно удостаиваются президенты или монархи, The New York Times сообщал, что Мастерс «произвел революцию в методах изучения, обучения и наслаждения сексом в Америке». В Times писали, что на основании работ Альфреда Кинси и Зигмунда Фрейда Мастерс и Джонсон «провели почти полвека, наблюдая, измеряя, обдумывая и демистифицируя механику полового акта, а также определяя, как улучшить сексуальную реальность в парах, для которых удовольствие стало неуловимым, а то и вовсе недостижимым». Газета также обратила особое внимание на то, что Мастерс и Джонсон опровергли «утверждение, сделанное Симоном-Андре еще в 1758 году, будто бы мастурбация приводит к слепоте; исследования Элизабет Осгуд Уиллард XIX века, в которых она утверждала, что оргазм отнимает больше сил,