– Вилли, – сказал Томас Хадсон, – как ты себячувствуешь?

– Очень хорошо.

– Возьми несколько магниевых лампочек и сделай с негодва снимка в профиль, с одной и с другой стороны. Откинь одеяло, и стяни с негошорты, и сделай один снимок во весь рост, как он там лежит на корме. Еще одинснимок анфас головы и один – анфас во весь рост.

– Слушаю, сэр, – сказал Вилли.

Томас Хадсон поднялся на мостик. Он слышал, как заработалгенератор, и видел вспышки магниевых лампочек. Там наверху, где всеподсчитывают, не поверят даже тому, что у нас вообще был пленный. Доказательствнет. Кто-нибудь скажет, что это было просто мертвое тело, которое фрицыспихнули в море, а мы подобрали. Надо было раньше его сфотографировать. А,ладно, ну их к чертям. Может, завтра мы остальных добудем.

Подошел Ара.

– Том, кого ты назначишь отвезти его на берег ипохоронить?

– Кто сегодня меньше всех работал?

– Все много работали. Я возьму с собой Хиля, и мывдвоем все сделаем. Зароем его в песок над линией прилива.

– Лучше повыше.

– Я пришлю Вилли, и ты ему скажи, какую надпись сделатьна доске. У меня в кладовой есть подходящая доска от ящика.

– Присылай Вилли.

– Зашить тело в брезент?

– Нет. Только заверните в его собственное одеяло.Присылай Вилли.

– Что нужно? – спросил Вилли.

– Сделай на доске надпись: «Неизвестный немецкийматрос» и поставь дату.

– Хорошо, Том. Мне съехать на берег для похорон?

– Нет, Ара и Хиль поедут. Сделай надпись и отдохни,выпей чего-нибудь.

– Как только Питерс поймает Гуантанамо, я пришлю тебесказать. А ты сам не хочешь сойти вниз?

– Нет. Я и тут отдыхаю.

– И каково это – бодрствовать на мостике такогобольшого корабля, с сознанием своей ответственности и всякой прочей дерьмовойхреновины?

– Примерно так же, как делать надпись на той доске.

Пришла радиограмма из Гуантанамо. Расшифрованная, онагласила:

ПРОДОЛЖАЙТЕ ТЩАТЕЛЬНЫЕ ПОИСКИ ЗАПАДНОМ НАПРАВЛЕНИИ.

Это нам, сказал про себя Томас Хадсон. Он лег и тут жезаснул, и Генри укрыл его легким одеялом.

За час до рассвета Томас Хадсон уже был внизу и смотрел набарометр. Оказалось, что барометр упал на четыре десятых, и он разбудилпомощника и показал ему.

Помощник посмотрел и кивнул.

– Ты же видел вчера грозовые тучи над Романо, –сказал он. – А теперь они переходят на юг.

– Завари мне, пожалуйста, чаю, – попросил ТомасХадсон.

– У меня есть холодный в бутылке на льду.

Томас Хадсон пошел на корму, отыскал ведро и тряпку и вымылпалубу. Ее уже успели помыть, но он вымыл еще раз и прополоскал тряпку. Потомвзял бутылку с холодным чаем, поднялся на мостик и стал ждать, когда рассветет.

Еще до света его помощник выбрал кормовой якорь, потом они сАрой выбрали бортовой якорь и наконец втроем с Хилем втащили шлюпку на борт.Потом помощник откачал трюмную воду и проверил моторы.

Помощник высунул голову наверх и сказал:

– Теперь можно в любое время.

– Почему столько набралось воды?

– Да там у меня сальник один разболтался. Я ужеподтянул его немного. Но пусть лучше набирает воды, чем чтобы моторы перегревались.

– Хорошо. Пошли ко мне Ару и Генри. Будем уходить.

Они выбрали якорь, и Томас Хадсон повернулся к Аре:

– Покажи мне еще раз то дерево.

Ара показал. Оно виднелось чуть повыше линии прилива вбухте, которую они покидали, и Томас Хадсон карандашом поставил на картемаленький крестик.

– Питерсу больше не удалось поймать Гуантанамо?

– Нет. У него опять перегорело.

– Ну что ж, мы идем по пятам за ними, и впереди их тожекто-то ждет, и у нас есть приказ.

– Ты думаешь, Том, ветер в самом деле переменится?

– По барометру выходит, что так. Увидим, когда он опятьпосвежеет.

– Около четырех часов ветра почти совсем не было.

– Донимают тебя мошки?

– Только днем.

– Сойди вниз и опрыскай там все. Какого черта нам возитьих с собой?

День был прекрасный, и, глядя назад, на бухту, где онистояли на якоре, глядя на берег и чахлые деревья Кайо Круса, так хорошо имобоим знакомого, Ара и Томас Хадсон видели высокие, громоздившиеся над сушейоблака. Кайо Романо так возвышался над морем, словно это был уже материк, а надним еще выше в небе стояли облака, суля то ли южный ветер, то ли штиль, то липрибрежные шквалы.

– Ара, что бы ты надумал, если б был немцем? –спросил Томас Хадсон. – Что бы ты сделал, если б видел все это и понимал,что очень скоро заштилеет?

– Попытался бы пробраться в глубь какого-нибудьострова, – сказал Ара. – Вот что я бы сделал.

– Но для этого нужен проводник.

– Я достал бы проводника, – сказал Ара.

– Где бы ты его взял?

– У рыбаков на Антоне или где-нибудь поглубже наРомано. Или на Коко. Там, наверно, рыбаки сейчас солят рыбу. На Антоне, может,даже нашелся бы вельбот.

– Попробуем сперва Антон, – сказал ТомасХадсон. – Приятно прос??уться утром и стать к штурвалу, когда солнце светиттебе в спину.

– Если бы солнце всегда светило в спину, когда стоишь уштурвала, да еще погода была, как сегодня, океан был бы совсем уютнымместечком.

День был прямо летний, и шквала ничто не предвещало. Деньвесь был как доброе обещание, и море лежало вокруг светлое и гладкое. Они ясновидели дно, пока не перешли на большие глубины, и как раз там, где и следовало,показалась Минерва и волны, разбивающиеся у ее коралловых рифов. То была зыбь,оставшаяся после пассатов, непрерывно дувших два месяца. Но и эти волны разбивалисьмягко и ласково, с какой-то послушной регулярностью.