КИЦУНЭ ПРИГЛЯДИТ ЗА СВОИМИ.

Акихито мертв. Мичи мертва. Аиша, Даичи, Касуми, мой отец. Если Кицунэ так приглядывает за мной, думаю, лучше бы он оставил меня в покое.

– Ты счастлив, Хиро? – спросила Юкико, жестом указав на битву, бушевавшую по всей Йаме. – Это же для тебя. Каждый удар, каждая капля крови. Гордишься?

– Горжусь? – Хиро рассмеялся, коротко и горько. – Боги, ты никогда меня не понимала.

– Наверное. Но я была всего лишь юной девушкой, которая думала, что влюблена.

– Не больше, чем я.

– Ты предал меня, Хиро.

– И ты тоже. Когда предала моего господина Йоритомо.

– Йоритомо был свиньей, – выплюнула Юкико. – Насильником. Ублюдком, убивающим детей.

– Тебе известно, что значит для меня клятва. – Хиро покачал головой. – Я говорил тебе, что в первую очередь я – самурай. И я никогда не притворялся кем-то другим.

– Ты притворялся хорошим человеком. Благородным.

– Я и есть благородный человек! – рявкнул он и скривился в оскале. – Ты представляешь, чем я пожертвовал ради чести? Как думаешь, те люди, которых ты сейчас убила, были…

– Не смей читать мне проповеди об убийстве…

– Я присягнул на верность династии Казумицу! Чтобы защищать клан! Своего господина! Без клятв я – ничто! Я говорил тебе с самого начала!

– Дело не в кланах или клятвах, а в тебе и во мне!

– Боги, ты себе льстишь…

– Ты должен уже быть мертв, Хиро! Ты подвел Йоритомо, тебе следовало покончить с собой, чтобы восстановить честь. Но Гильдия предложила тебе шанс добраться до меня, ты крепко ухватился за него и держался изо всех сил!

Юкико шагнула вперед, Хиро попятился, мышцы юноши напряглись, из носа потекла кровь.

«Почетная смерть» содрогнулась, когда ударилась дном о внешние стены Йамы, неболёт опускался все ниже, поврежденный воздушный шар продолжал разрушаться.

– Ты никогда не хотел править Империей, занять трон Тигров, или возродить династию, или жениться на Аише. Ты жаждал отомстить. Сделать мне больно. Столь же больно, как я делаю тебе. Ты называешь себя благородным, но на самом деле ты – избалованный маленький мальчик, спрятавшийся за кодексами и клятвами. Который, топая ногами, тащит страну к гибели, потому что не добился своего. – Юкико указала на картину разрушений вокруг. – Ты осведомлен о том, что такое Гильдия. Знаешь, что станет с землей, если они останутся у власти. Но ты не отдал ни единой крупицы дерьма ни за семью, ни за клан, ни за страну, когда тебе предложили удавку. Ты не пожертвовал ничем, черт возьми, кроме чести, когда улегся в постель с ублюдками.

– А ты? – сплюнул Хиро. – Чем ты пожертв… – Вопрос оборвался на полуслове хриплым криком боли. Он опустился на колени, прижав железный кулак к виску, из носа хлынули густые соленые потоки крови.

– Тебе мало моего отца? Моих друзей?

– Ты… ты не жертвовала… ими. Их просто… забрали.

– Да, точно. – Юкико наклонилась ближе, обнажив зубы. – Такие люди, как ты. Но больше такого не будет. Ты уже не погубишь ни земли, ни наших детей. Ты не сделаешь с ними то, что сотворил со мной. Я хочу, чтобы ты знал это, когда будешь умирать. Все, что ты предпринял, было напрасно. Все сгорит. В огне. А пламя, которое ты помог разжечь… и есть я.

– И через много лет… когда дети подрастут… ты скажешь, что убила их родного отца?

Она расплылась в убийственной улыбке.

– Разве я когда-нибудь буду говорить с ними о тебе, Хиро? – Юкико усилила хватку в его разуме, стиснув кулак. – Они никогда не услышат даже твоего имени…

Сжать. Крепче.

45

Все, что было бы

– Отец!

– Каори!

Двигатели «Искателя истины» заглушали крики, шипящие хвосты огня сюрикеномётов заполняли промежутки между каждым вдохом. Канаты лестницы – нить за нитью – рвались. Их раскачивали силы ветра, инерции и гравитации, а в небесах ревели преследующие корабли Гильдии, изрыгающие смерть.

Мышцы Даичи разрывались, когда он правой рукой цеплялся за лестницу, а левой пытался удержать ладонь дочери. Губы мужчины покрылись черной слизью. Из легких вырывалось бульканье.

Боги, не сейчас, пожалуйста…

Крик Каори – тоненький, как бумага, на кровоточащем небе:

– Отпусти меня!

– Н-нет!

– Если не отпустишь, мы умрем оба!

Пальцы онемели. Ладони скользят.

– Я тебя не отпущу!

Вокруг роем кружились корветы Гильдии, сюрикеномёты «Искателя» изрешетили ближайшее судно вращающимися стальными звездами, корабль раскололся и рухнул на мертвые земли. Но еще трое проскочили меж сверкающими струями и закружились под мерцающим градом, кроваво-красные глаза уставились сквозь железные прицелы на пару, убившую их отца. Главу. Владыку. Первого Бутона.

Грохот выстрелов.

Огнем сюрикенов Даичи разорвало плечо и живот, одна звезда вонзилась глубоко в грудь, и от боли он почти ослеп. Каори закричала, а он ослабил хватку, исчезая под порывами ветра, когда они полетели вниз. Но он все равно продолжал держать дочь за руку, притягивая к себе, пока они кувырком неслись к земле.

Раны кровоточили, но боль, как ни странно, немного стихла.

Наконец Даичи обхватил Каори обеими руками и крепко прижал к груди, точно так же, как делал, когда она была маленькой девочкой. И она обняла его и закрыла глаза. Так они и летели, кувыркаясь и кружась, снова и снова. Ничто больше не имело значения, кроме того, что они были вместе, здесь и сейчас.

– Я люблю тебя, дочка. – Ветер подхватил слова и унес, как вор. Берущий чужие вещи липкими пальцами.

Но Каори сжала Даичи еще крепче. Она знала.

Теперь рев воздушных потоков заполнил барабанные перепонки мужчины, заглушая остальные звуки. Повсюду властвовал ветер. Кровь, вытекающая из ран Даичи, окрашивала и лицо Каори, и крошечные черные снежинки, зрение постепенно меркло.

Рев разрастался с каждой секундой, пока не поглотил Даичи полностью, а потом обратился в цвет свежевыпавшего снега на вершинах Йиши. Сверкающий металлическими переливами, прорезанный полосами глубочайшего черного цвета.

Янтарные глаза. Серо-стальные когти.

Каори и Даичи подхватили, перекинули на спины крылатые существа. Нежные, как горные ручьи, сильные, как камень. Низко ныряя и медленно поднимаясь, они поплыли мимо разрушенных корветов, падающих с небес подобно дождю. В воздухе раздавались прекрасные дикие крики, и угасающие глаза Даичи наполнились слезами удивления: полдюжины арашитор рассекали воздух и встречающиеся им на пути корабли Гильдии, как катана. Они оказались гладкими, округлыми, поменьше Буруу, но в чем-то грациознее – ни с чем не сравнимая поэма, созданная руками Бога Грома.

Самки…

У него не было сил поднять голову, тепло покидало тело. Каори кричала, чтобы он держался, не отпускал ее. «Отец, пожалуйста!» Но разве они уже не упали? Или еще продолжали лететь