Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бронзовый амулет в виде лягушки, сидящей на жертвеннике.
Египет. Примерно VII, до н. э.
ГМИН им. Пушкина, Москва
У славян считалось, что убить лягушку — грех и, если это произойдет, небо заплачет, пойдет дождь. Царевна-лягушка не только известнейший персонаж народных сказок. Вероятно, что это земноводное воплощало какое-то связанное с затмениями число.
В латышской сказке «Лягушка — помощница» третий брат, дурачок, помог лягушке и получил за это белого коня и волшебную помощь лягушки в исполнении желаний. В том числе в женитьбе на принцессе.
Медведь во французской сказке рассказал собравшимся у дуба зверям, что графская дочка из города Труа во время прогулки сильно испугалась, когда выскочило какое-то животное, и с тех пор не вставала с постели. А нужно было лишь вытащить из-под ее подушки зеленую жабу, чтобы ее вылечить, и получить обещанную графом награду. Подслушавший этот разговор зверей сидевший на дубе человек так и сделал.
В литовской сказке «Эгле» героине нужно было спрясть пряжу, но, сколько бы она ни пряла, кудель не убывала. Тогда по совету нянюшки героиня накалила спицу и воткнула ее в кудель. Оттуда выскочила большая жаба, которая, как оказалось, сидела в кудели и изо рта выпускала золотые нити. Поэтому-то клубок все время увеличивался.
В украинской сказке про стрельца-молодца тогда, когда молодец целился в одну из орлиц, те сидели на тополе. В то время как старшая и средняя орлицы попросили их не убивать по той причине, что они еще пригодятся сказочному герою, младшая сказала, что она за него замуж пойдет. После чего слетела с ветки, ударилась о землю и стала красной девицей. Когда же царь приказал стрельцу: «Иди туда — незнамо куда и принеси то — незнамо что», то супруга стрельца дала мужу клубочек, который привел его к ее сестрам-орлицам. Орлицы обернулись девицами красными. Объяснил им герой, что ему надо, и старшая сестра созвала зверье всякое, волков и медведей, а средняя — всяких гадов: жаб, мышей ящеров, ужей, веретенниц. Нашлась одна лягушечка-скакушечка, большая — как хата, а хвост у нее, как самый высокий тополь. Эта лягушка, шаг которой был с версту, а скачок — с две, привезла героя к двенадцатиглавому змею, у которого и служила искомая «незнамо что» и который называл ее, искомую, Юрза-Мурза. Будучи невидимой, она подавала разные яства и напитки.
В варианте русской сказки из примечаний А.Н. Афанасьева о царевне-лягушке героиня Василиса Премудрая, вышедшая замуж за Ивана-богатыря, младшее из королевских сыновей, пошла танцевать на королевском балу, и, когда она махнула одним рукавом, «на аршин высоты стала вода, махнула другим рукавом — поплыли по воде гуси и лебеди». Гуси, вероятно, символизировали лунные затмения, а лебеди — солнечные. Таким образом, героиня в данном контексте универсально была связана с затмениями. Одним из вариантов сказки о царевне Лягушке является русская же сказка из собрания И.В. Карнауховой [121], в которой в роли Лягушки выступала некто по имени Свет-Луна, которая днем — старушка, а ночью — красавица.
Девушку по имени Розмари в английской сказке злая мачеха послала к Источнику на краю-света принести полное решето воды. По дороге она помогла старушке, и та указала, как найти этот источник. Жившая у Источника-на-краю-света большая зеленая лягушка выпрыгнула из папоротника и подсказала, что решето надо обмазать глиной, чтобы принести в нем воды, а за подсказку девушка обещала выполнять приказания лягушки всю ночь с вечера до утра. Когда Розмари выполнила приказания лягушки, лягушка превратилась в прекрасного юношу — ее жениха. Оказалось, что юноша был заколдован, превращен в лягушку.
Лягушки произошли, по славянским поверьям, от проклятых матерями младенцев, и поэтому существовал запрет на убиение лягушек. Если кто-либо все же лягушку убьет, то пойдет дождь Дождь в астральной религии, как и другие космические воды, ассоциировался с тьмой, в том числе и той, которая наступала в моменты затмений. Возможно, что лягушка персонифицировала число 27 в водяных шифрах.
Гор, пронзающий копьем крокодила.
Древнеегипетское изображение
Иероглиф с изображением кончика крокодильего хвоста имел в стране пирамид значение «черное». Так сам крокодил мог обозначать сутки, так как красные крокодильи глаза сравнивались с восходящим солнцем
Способен был оборачиваться «лютым зверем коркодилом», преграждающим водный путь по реке Волхов, легендарный князь Волхв. История о начале Русской земли и о создании Новгорода так описывалась Тимофеем Каменевич-Рвовским (в переводе академика Ю.К. Бегунова [227]); «Старший же сын этого князя Словена Волхов, бесоугодник и чародей, ненавидящий людей, с помощью бесовских ухищрений стал колдовать и принял тогда облик лютого зверя крокодила, и залег он в той реке Волхов, перегородив путь водный, и непокорных себе стал пожирать, а других хватать и топить. Потому и люди, находившиеся тогда в язычестве, называли того, окаянного, богом и «громом», или «Перуном» его нарекли…»
В варианте русской сказки из примечаний А.Н. Афанасьева о золотом, серебряном и медном царствах сказочный герой Иван-царевич вышел к привязанной к лавровому дереву палатке с эмблемой золотого царства и с золотым шаром наверху, вход которой охраняли два «великих» крокодила. Герой налил крокодилам воды и прошел в палатку. Внутри палатки он увидел прекрасную царевну, а у ног царевны — лежащего двенадцатиглавого змея, которому Иван-царевич снес за два раза все двенадцать голов. В этой сказке, таким образом, крокодил связывался с царством солнечного света.
В наследии величайшего биографа древности Плутарха можно прочитать о почитании крокодилов в Египте. Он отмечал одно связанное с крокодилами число — шестьдесят. По его данным, 60 яиц откладывала самка крокодила, 60 дней высиживала она яйца, 60 лет жили крокодильи долгожители.
Древесный бог.
С вавилонской печати 1 тыс до н. э.
Древняя ботаника, или шифры растений
Леса тайн: «Гороскоп друидов» и шифры деревьев
Деревья имели в мифах, сказках и былинах такой смысловой оттенок, который заставлял предположить существование древних шифров растений. Конечно, кроме числового значения и связанной со временем функции растения играли роль божеств и мифологических персонажей, персонифицировали их. В растительных орнаментах трудно представить