Стрельцов успокаивается и говорит Численко: “Да ладно, Быш бы мне отдал”. Старший тренер М. И. Якушин появился в той истории чуть позже. Естественно, вмешался (он же в прошлом, ко всему прочему, классный форвард был) и резюмировал: “Подожди: ты не забил? Нет. Значит, ты не прав. Почему споришь?”».

Якушин, как всегда, прост, доступен в понимании и непреклонен. Но присмотритесь к Эдуарду Анатольевичу: он же до появления руководства вышел из спора. С аргументацией, кстати говоря, слабенькой: почему, в самом деле, Анатолий должен был оставить мяч именно ему, а не Игорю? Так важно было конфликт погасить, ибо не время и не место для него. Будут ещё моменты, ничего страшного. Сейчас главное — сохранить взаимопонимание на поле и добрые отношения вне его.

Вот потихоньку и подошли мы к анализу выступлений сборной в том сезоне. Ведь по итогам 67-го наша команда стала лучшей в Европе! Тогда ежедневных рейтингов не придумали, считали всё в декабре. И получилось: 12 побед, 2 ничьих и 2 поражения в официальных встречах. Сильнее на родном континенте не сыграл никто.

Несомненно, огромный успех. При этом не соглашусь с тем, что это была лучшая отечественная сборная за всю историю. И не только потому, что имелись прекрасные команды и в иные времена. Всё проще: признание журналистов и специалистов ценно, что говорить. Так титул-то не завоёван. Да, не разыгрывали его в тот год, а только, пусть это и горько, люди всегда станут судить о силе команды по взятым ею трофеям, завоёванным медалям и кубкам.

Поэтому, не ввязываясь в дискуссию, соглашусь лишь с тем, что сборная 1967 года смотрелась поинтереснее команд 66-го и, к особому сожалению, — 68-го. Потому как на будущий год титулы как раз и стояли на кону. А наши их не завоевали. Ну, об участии Эдуарда в тех поединках — в будущей главе. Пока же давайте подумаем, что дал Эдуард Анатольевич команде в том марафоне 1967-го.

Итак, о сыгранных матчах уже сказано. Пора сообщить и о тех пяти фронтах, на которых сражался человек с основательно подорванным здоровьем. Считайте: чемпионат СССР, Кубок страны, евробаталии с «Торпедо», матчи за сборную на первенство континента и — не забудем — тяжелейшие битвы в олимпийском отборе. Никто не знал и не понимал, чего ему это стоило и какие запасы сил он сжигал.

Да, опять повторюсь: он никогда не был лидером в раздевалке. Но на поле-то — другое дело! Как часто он воссоединял, сплачивал, сыгрывал нападение собственными открываниями, рывками, странными на первый взгляд передачами, которые партнёрами (сборники всё-таки) постигались всё успешнее и успешнее. И суть здесь не обязательно в пресловутом пасе «пяткой». Покрасоваться для него и в молодости не было самоцелью, что уж говорить про вторую половину 60-х. Да, передачу можно выполнить и с подъёма, и любой стороной стопы, и носком. Просто голова и ноги (что, как он утверждал, обязательно для форварда) синхронно работали.

Вместе с тем нельзя недооценивать неназойливого, но спокойного, светлого и чистого влияния Стрельцова на товарищей. Ведь что он тогда сказал-то в том практически автозаке, который гостеприимные «чёрные полковники» предоставили советским гостям для проезда? Кто-то из ребят мрачно осведомился: «Куда нас везут, не в тюрьму ли?» И получил хладнокровный ответ от Эдуарда: «Это не так страшно, как вы думаете».

Тут, конечно, футболисты пробовали шутить. Однако за стрельцовской репликой стояло много больше. По возрасту он не так уж заметно старше Кавазашвили (1940 год рождения) и Малофеева (1942-й), а Численко и вовсе с 39-го. После войны, в 1946-м, родились лишь Банишевский и Бышовец.

Но Стрельцов всё равно знал и видел больше, нежели они. Он побывал совсем в другом, «зазеркальном» мире, где всё вообще перевёрнуто с ног на голову, «где всё не так, где всё наоборот», — и сумел вернуться обратно с теми мудростью и выдержкой, что не получишь через книги и фильмы. А ещё он пережил и травлю, и предательство, и момент, когда сама жизнь висела на волоске.

Оттого и сосредоточен исключительно на футболе. Не надо воевать — нужно творить, создавать, придумывать и одновременно терпеть и крепиться. Иногда — молчать. Именно поэтому он не ответил негодяям в Трнаве. Хотя мог — и мало бы не показалось.

И всё-таки перед нами, очень может быть, наиболее удачный сезон Эдуарда Анатольевича. В европейский плей-офф вышли — раз. За олимпийскую путёвку борьбу продолжили — два. «Торпедо» в весенней стадии Кубка кубков — три. Причём все понимали: без него ничего бы не получилось.

Предновогодний номер еженедельника «Футбол» от 31 декабря получился праздничным вдвойне. Обычно-то футболиста года объявляли в январе. Но тут 31-е число подоспело: отчего не порадовать людей перед боем курантов? И порадовали.

Стрельцов третий год подряд оказывался среди лучших. В 1965-м — второе место, на следующий год — четвёртое. И вот, наконец, — первый! Победа более чем убедительная: 155 очков. По традиции 65 журналистов (газеты, радио, телевидение) называли трёх лучших. Первое место — 3 очка, второе — 2, третье — 1 очко. У Эдуарда вышло аж 45 первых мест! Причём и регионы, и республики в особенности — не сказать что так сильно дружили: каждый хотел продвинуть своего. Стрельцов же вновь объединил всех.

В таких случаях полагается большое интервью с триумфатором. Однако такового не было. А. Т. Вартанян объясняет это скромностью победителя. Зато старый друг и тогдашний тренер В. К. Иванов нашёл для Стрельцова прекрасные слова:

«Целиком согласен с мнением журналистов. Обе руки поднимаю за Стрельцова. Мне всегда с ним было очень приятно и легко играть... Но легко играть со Стрельцовым только тогда, когда научишься понимать его. А то может получиться, что разговор будет идти на разных языках. Как это бывает в игре? Стрельцов с мячом уходит в сторону. Его партнёр, оставшийся за спиной, отключается. Ему кажется, что он в данном эпизоде не сможет принять участия. И вдруг пас. Совершенно немыслимый, неожиданный для соперников и, к сожалению, для партнёра.

Так что со Стрельцовым не всегда легко играть. Некоторым это оказывается не под силу. Он сам так своевременно и неожиданно освобождается от защитников, так остроумно открывается, что надо уметь вовремя отдать ему мяч».

Ещё один глубокий аспект в выступлении Валентина Козьмича — отношения команды и её главной звезды. «Кажется, сколько лет я знаю Стрельцова, — удивлялся молодой наставник, — но вот стал тренером и взглянул на него по-новому. Он всё понимает с полуслова, с