Эдварду Йорку, когда это оказалось целесообразно, - вот кем являлся Мортон. Ричард никогда не мог примириться с подобными людьми, он больше уважал бы его, откажись Мортон работать на Эдварда и предпочти этому изгнание. Но честолюбивый епископ и не подумал о данном повороте. Во дворце на Или Плейс было удобно, вдобавок, рядом с особняком Мортон разбил великолепнейшие сады.

'Я слышал, что в нынешнем году ваша клубника особенно чудесна, епископ', - поприветствовал его Ричард.

'Да, это так, мой господин. Природа ей благоприятствовала'.

'Надеюсь, вы подарите мне возможность отведать ягоды'.

'Мой господин, вы окажите мне честь. Я велю отправить партию в Кросби Плейс. Не сомневаюсь, леди Анне клубника понравится'.

'Благодарю вас, епископ'.

Прибыли Стенли, Ротерхэм и Гастингс. Все они выглядели расслабленными. Было ясно, ни один из них не имеет еще представления о том, что вот-вот грянет.

Увидев Гастингса, Ричард скрыл испытываемое от этого отвращение. Должно быть, он пришел прямо от Джейн Шор. Уильям выглядел беспечным, даже помолодевшим в сравнении с прежним. Он очевидно наслаждался обществом бывшей королевской возлюбленной.

Собрание Совета открылось, но спустя какое-то время Ричард объявил: 'Господа, в течение некоторого периода вам придется продолжить без меня. Есть нечто, о чем я должен позаботиться. Думаю, что вскоре я к вам вернусь'. Его слова стали первым намеком для членов Совета о вероятности происшествия этим утром неожиданных событий. Внезапное оставление Ричардом компании таким образом казалось необычным. Словно бы он готовился к некому испытанию и желал укрепить себя, перед тем, как приступить к исполнению предрешенного.

Гастингсу пришло в голову, что, хотя Ричард и представал холодным, он, наверняка, был немного озабочен. Например, не посмотрел в сторону Уильяма с минуты появления. Но его отвлекала болтовня относительно выращиваемой Мортоном клубники. Это было довольно естественно. Гастингс подумал, что и предполагал. Это происходило из-за Джейн. Она тревожилась, ибо возлюбленный слишком глубоко втянулся в затеянный королевой заговор.

И вот Ричард вернулся. Герцог выглядел кардинально отличающимся от покинувшего палату Совета человека. Его лицо побелело, во взгляде застыло выражение горькой решимости.

Тихо, но твердо он заговорил. 'Мои господа, вам хорошо известно, кого мой брат назначил опекуном своего сына, не так ли?'

'Разумеется, наш господин. Он назначил вас...родного брата'.

'Это правда. Но существуют изменники, которые с удовольствием лишили меня моих прав...которые привели бы меня к краху. Какой кары заслуживают виновные в подобном?'

Никто ничего Ричарду не сказал. Все они были настолько обескуражены, что потеряли малейшую способность защищаться.

'Вы мне не ответили. Мой господин Гастингс, вы что можете предположить?'

'Мой господин, если кто-то в этом виновен, то заслуживает наказания'.

'Кем бы они не оказались, мой господин Гастингс, кем бы они не оказались? Я объясню вам, кто стремился так со мной поступить. Я назову предателей. Застигнутых во время плетения против меня заговора...Первая - Ее Величество...и Джейн Шор, возлюбленная моего брата, - вторая. Эти дамы трудились вместе...против меня'.

При упоминании Джейн Уильям Гастингс почувствовал, как обмякает. Он знал, что сейчас случится. Знал, что ее посещения убежища окажутся замечены. Глостер знал...

Это произошло слишком внезапно, чтобы Уильям сумел думать ясно. Получалось только вглядываться в суровые глаза Защитника государства, горящие на его бледном лике.

'Теперь, раз вышеназванные дамы сговаривались против меня, их можно считать предательницами...Каковой следует оказаться судьбе предателей?' Над столом повисла тишина. Все взгляды сосредоточились на Его Милости герцоге Глостере. Он обернулся к Гастингсу.

'Вы молчите, мой господин. Ответьте нам, каков должен быть жребий данных...изменниц'.

Гастингс заставил себя заговорить. 'Если они совершили это, если сделанное ими возможно доказать...', - начал он.

Ричард посмотрел на Уильяма. 'Вы отвечаете мне, используя 'если' и 'и'. Я вам отвечу, - они совершили то, в чем обвиняются. А вы - вы состояли с ними в одной упряжке в этом заговоре!' Герцог ударил кулаком по столу с такой силой, что все на него взирающие резко отпрянули, вжавшись в свои кресла. 'Я позабочусь о вашем теле, мой господин Гастингс'.

Настала минута молчания. В течение доли секунды Ричард колебался. Он не сводил с Уильяма взгляда. Ему нравился этот человек, являвшийся ближайшим другом Эдварда. Брат черпал огромное удовольствие в обществе Гастингса. Но данный факт прошлого делал средство излечения еще более необходимым. Уильям знал, что Ричарда назначил на его место Эдвард, однако, он был готов пойти на предательство. Не только по отношению к Ричарду, но и по отношению к Эдварду.

Смягчаться нельзя, придется собрать волю в кулак. Все зависит о его поведения в этот миг.

Герцог твердо смотрел на Гастингса.

'Клянусь, что не отправляюсь обедать, пока ваша голова не окажется отделена от тела. Вы изменник, Уильям Гастингс, а участью изменников должна быть смерть'.

Ричард стукнул по столешнице. Это был знак, что он велел стражникам подождать. Они вошли в палату с возгласом: 'Предательство'.

Герцог взглянул на них и на мертвенно бледные лица сидящих вокруг стола.

'Задержите данных людей', - громко произнес Ричард, указывая на Их Милости Ротерхэма, Мортона и Стенли.

'Уведите их. Но не трогайте моего господина Его Милость лорда Гастингса. Нет...только не моего господина лорда Гастингса. Вы, - изменник и должны сейчас умереть'.

Это был знак. Стражники схватили названную четверку. Ротерхэма и Мортона увели в специальные помещения Тауэра, Стенли препроводили домой под охраной и заперли там, а Гастингса незамедлительно спустили на луг и нашли ему священника, дабы осужденный мог быстро получить отпущение совершенных грехов.

Все еще ошарашенный Уильям Гастингс оказался на лужайке. Это было слишком неожиданно. Утром он попрощался с Джейн, с недавних пор его драгоценной возлюбленной, каковой всегда хотел ее видеть, и пообещал молодой женщине, что скоро опять к ней вернется.

Гастингс был счастлив. Да, он втянулся в заговор, но это лишь прибавило жизни пикантности. Уильям отличался опрометчивостью и определенной степенью безумия. Гастингс никогда не любил Вудвиллов и сейчас понимал, как глуп оказался, полагая соединить свой жребий с судьбой клана Елизаветы. Глостер обладал значительной мощью. Эдвард видел ее, назначая брата Защитником государства.

А теперь Уильяма ждала награда за