– Ах так. – Клерк уткнулся в лежавшие перед ним бумаги и с дежурной вежливостью добавил: – Что ж, огня в дюзы!

– Спасибо.

Они поднялись на последний подземный этаж и встали на самодвижущуюся дорожку, ведущую к космопорту. В одном месте туннель выходил на поверхность и дорожка бежала внутри герметичного перехода. В смотровое окошко, обращенное на запад, была видна поверхность Луны, а за холмами – Земля.

Вид ее, огромной, зеленой и щедрой, на фоне черного лунного неба и суровых немигающих звезд, вызвал на глазах Джо слезы. Дом! Эта прекрасная планета принадлежит ей! Аллан рассматривал Землю с меньшими эмоциями: он пытался определить гринвичское время. Восходящее Солнце как раз коснулось своими лучами Южной Америки. Должно быть, восемь двадцать, надо поторапливаться.

Они сошли с дорожки и попали в объятия друзей, пришедших их проводить.

– Эй, копуши, где вы там пропадаете? «Гремлин» отправляется через семь минут!

– А мы на нем не летим, – ответил Макрей. – Можно не спешить.

– Как не летите? Вы что, передумали?!

Джозефина рассмеялась:

– Да нет, просто мы взяли билеты на экспресс. Поменяли одни на другие. Так что у нас еще минут двадцать в запасе.

– Вот как! Парочка богатых туристов, а?

– Ну, разница в цене невелика, зато избежим двух пересадок и не будем болтаться в космосе целую неделю вместо двух дней. – Джо многозначительно потерла оголенную поясницу.

– Она плохо переносит невесомость, Джек, – объяснил Аллан.

– Я и сам ее плохо переношу, всю дорогу мучился. И все же не думаю, что вам будет очень худо, Джо: на Луне вы уже достаточно привыкли к слабому тяготению.

– Может быть, – согласилась она, – но все же большая разница: одна шестая земной гравитации или совсем никакой.

В разговор вступила жена Джека Крейла:

– Джозефина Макрей, вы что, захотели рисковать жизнью, летя в ракете с атомным двигателем?

– А что в этом такого, дорогая? Вы же работаете в атомной лаборатории.

– Ну! В лаборатории мы соблюдаем все меры предосторожности. Торговой палате следовало бы запретить эти экспрессы. Может быть, я и старомодна, но я-то вернусь так же, как и приехала сюда: через Терминал и Супра-Нью-Йорк, на старой доброй – и надежной – химической ракете.

– Не запугивай ее, Эмма, – возразил Крейл, – технические дефекты на этих ракетах уже устранены.

– Не все. Я бы…

– Не важно, – перебил ее Аллан, – все решено, пора на стартовую площадку. Прощайте, друзья! Спасибо, что проводили. Рады были с вами познакомиться. Если вернетесь в наши богоспасаемые края, обязательно навестите нас.

– До свидания, ребята!

– До свидания, Джо! До свидания, Аллан.

– Привет Бродвею!

– Пока! И непременно пишите!

– До свидания!

– Алоха![110] Огня в дюзы!

Они предъявили билеты, вошли в шлюз и забрались в стоявший там вагончик скоростной дороги, соединявшей Лейпорт со стартовой площадкой.

– Держитесь, ребята! – бросил через плечо водитель.

Они поспешно уселись на мягкие сиденья. Шлюз открылся: туннель впереди был лишен воздуха. Через пять минут Аллан и Джо уже вылезали из вагончика в двадцати милях от порта, за холмами, которые покрывали крышу Луна-Сити, защищая город от всплесков радиации экспресс-кораблей.

* * *

На «Ястребе» они попали в одно купе с семьей миссионера. Достопочтенный доктор Симмонс счел нужным объяснить, почему он путешествует в такой роскоши.

– Все из-за ребенка, – говорил он, пока его жена привязывала девочку к маленькому противоперегрузочному креслицу, укрепленному тяжами между креслами родителей, – она никогда не бывала в космосе, вот мы и решили не рисковать ее здоровьем.

При звуке сигнальной сирены все застегнули ремни. Сердце Джо забилось еще сильнее. Наконец… наконец-то!

Заработали двигатели, вжимая их в подушки. Джо и не подозревала, что можно чувствовать себя такой тяжелой. Ей было хуже, куда хуже, чем на пути сюда с Земли. Все время, пока ракета набирала скорость, ребенок громко рыдал от ужаса и непривычных ощущений.

Казалось, прошло бесконечно долгое время, прежде чем корабль перешел в свободный полет и они оказались в невесомости. Когда исчезло отвратительное ощущение огромной тяжести, сдавившей ее грудь, Джо почувствовала, что сердцу стало так же легко, как и телу. Аллан отстегнул верхний ремень, стягивавший грудь, и сел:

– Как ты, малышка?

– Прекрасно. – Джо тоже отстегнула ремень и обернулась к нему. Потом она икнула. – Ох нет, совсем не прекрасно.

Минут через пять у нее уже не было никаких сомнений в характере своих ощущений: ей хотелось только одного – умереть. Аллан выплыл из каюты и вызвал корабельного врача, который сделал ей укол. Аллан подождал, пока подействует наркотик, а потом отправился разыскивать буфет, чтобы испробовать собственное средство от космической болезни – микстуру Мазерсилла от тошноты, смешанную пополам с шампанским. К сожалению, ему пришлось убедиться, что эти великолепные порознь средства на него не действуют. Может, не надо было их смешивать?

У маленькой Глории Симмонс космической болезни не было. Вскоре она обнаружила, что невесомость очень забавна, и упруго, точно воздушный шарик, отскакивала от потолка, пола и переборок. Ослабевшая Джо раздумывала, не удавить ли девчонку, когда та будет проплывать мимо, но это потребовало бы слишком больших усилий.

Торможение, хотя и превратило их вновь в неподвижные бревна, было все же огромным облегчением после тошнотворной невесомости. Для всех, кроме Глории. Она снова плакала от страха и боли. Мать что-то пыталась ей объяснять, отец молился.

После долгого-долгого ожидания они ощутили резкий толчок, завыла сирена. Джо с трудом подняла голову:

– Что это? Авария?

– Не думаю. Кажется, мы приземлились.

– Не может быть! Мы продолжаем тормозить – я же тяжелая, как свинец.

Аллан слабо улыбнулся:

– Я тоже. Земное притяжение. Забыла?

Ребенок продолжал плакать.

* * *

Они распрощались с семьей миссионера еще на корабле, так как миссис Симмонс решила подождать стюардессу из космопорта. Супруги Макрей, поддерживая друг друга, с трудом выбрались из ракеты.

– Не может быть, что это только сила тяжести, – негодовала Джо. Ей казалось, будто ноги вязнут в зыбучем песке. – Я же прошла специальный курс адаптации к земному притяжению на центрифуге там, у нас дома, то есть, я хотела сказать, в Луна-Сити. Наверное, мы просто ослабели от космической болезни.