– Ты искал информацию о том, как помочь мне с моими паническими атаками?

– Да. – Он пожимает плечами, как будто это пустяки, но для меня это очень важно.

– Я люблю тебя, – говорю я как нельзя более серьезно.

– Знаю, – отвечает он с чуть заметной улыбкой. – А теперь пойдем посмотрим, не нужна ли твоей армии наша помощь. Может быть, мы сможем просто натравить Иззи на тех, кто атакует замок. Это в теории может подарить тебе еще одно занимательное видео, которое ты сможешь крутить на повторе.

Он подмигивает мне, и я смеюсь, как он и хотел. Дрожь окончательно отпускает меня, и я целую его, быстро, но крепко – так я обещаю показать ему мою любовь позднее. А когда отстраняюсь, в его глазах горит желание.

– Ну все, ладно, – говорит он с особенно сильным британским акцентом. – Давай пойдем зададим врагам трепку, чтобы потом можно было закончить этот поцелуй.

Он так очарователен и настолько заведен, что я наклоняюсь и опять быстро целую его.

– Ну сколько можно? – кричит Джексон из дверей, и я виновато отшатываюсь. – Вы что, никак не можете перестать? Если вы не слышите этот сумасшедший колокольный звон, то имейте в виду – замок атакуют!

Хадсон закатывает глаза, помогает мне встать и бросает Джексону:

– Перестань, брат, не наезжай на меня просто потому, что сегодня ты можешь выходить на солнечный свет.

Чтобы подавить смех, я прикрываю рот рукой, глядя, как лицо Джексона заливается краской.

– Козел, – бормочет он и переносится прочь, а мой смех вырывается наружу.

– Это было некрасиво, – корю я Хадсона.

Он начинает отвечать, но осекается, когда со стены за нашим окном доносится истошный крик. И тут все происходит разом.

Хадсон сгребает меня в охапку и переносит нас обоих к остальным, стоящим на стене.

Над нами летают горгульи, пуская горящие стрелы в нападающих, которые карабкаются на этот участок стены. И я впервые вижу этих тварей.

И истошно кричу.

Глава 81. Костяные твари

– Это что, скелеты? – в ужасе шепчет Мэйси.

Я не знаю, как назвать этих тварей, но, кажется, определение «скелеты» тут если и подходит, то не совсем. Во-первых, их кости деформированы. У некоторых из них ноги изогнуты под невероятными углами, ступни повернуты назад, черепа странно искривлены, не хватает ребер. Не говоря уже о том, что некоторые кости расщеплены так, что выглядят почти как мех.

В общем, они чем-то напоминают человеческие скелеты, если не обращать внимания на странные искривления и изгибы, и они явно пытаются ходить прямо, но это единственная человеческая черта, которую я вижу в этой чудовищной армии, пытающейся попасть в замок.

Их кости стучат друг о друга, поскольку верхние скелеты используют нижние как ступеньки – чтобы карабкаться выше. Их когти щелкают по стенам – пожалуй, этот звук еще долго будет сниться мне в кошмарах. Но тут одна из пылающих стрел попадает в цель, и скелет, в который она вонзилась, издает жуткий пронзительный вопль. В конце концов он затихает, затем другой скелет испускает душераздирающий визг, от которого у меня по спине бегут мурашки.

Внезапно слышится мерзкий хруст – это кости тех, кто находится внизу, трескаются и дробятся под тяжестью тех, кто сверху, и я с усилием сглатываю. Теперь мне понятно, почему у этих скелетов столько чудовищных увечий, и к моему горлу подступает тошнота.

Мне даже не надо спрашивать, сколько раз эти существа уже пытались взобраться на стены замка, раз почти каждый скелет здесь так изломан, что лишь отдаленно напоминает человеческий. Как говорил Честейн, горгульи выбирают Дозорного каждый день.

Стук костей звучит ближе, и в воздух поднимаются все новые горгульи, стреляющие горящими стрелами. Я хочу присоединиться к ним, но они движутся так упорядоченно, что ясно – они тренировались летать в тесном строю, но так, чтобы их громадные каменные крылья не задевали друг друга. А я буду им только мешать, и, возможно, из-за меня они не смогут отразить эту атаку, и скелеты проникнут в замок.

Едва мне в голову приходит эта мысль, футах в тридцати от меня в верх стены вцепляется костяная рука. Из горгулий ближе всего к этому существу находится Мойра, она поднимает меч и отрубает его руку. Отсеченные пальцы скелета, словно галька, сыплются на камень стены.

Мойра бьет рукояткой своего меча по его черепу, но костяное существо молниеносно поворачивается и вонзает зубы в ее запястье. Она вскрикивает, роняет меч и начинает лихорадочно колотить череп скелета о камни стены, истошно крича:

– Пусти! Пусти! Пусти!

Но никто не спешит к ней на помощь. Более того, остальные горгульи отодвигаются от нее и омерзительного скелета. Я оглядываюсь по сторонам, ища глазами Честейна, но он стоит на другом конце этого участка стены, приказывая своим летунам пускать горящие стрелы в скелетов, которые находятся у подножия стены. Он не видит, что на Мойру напала эта тварь.

– Мы должны ей помочь! – кричу я и бросаюсь к ней, но Хадсон рывком тащит меня назад.

– Нельзя! – рявкает он.

– Мы должны ей помочь! – снова кричу я, вырываясь и царапая его руки, но он не ослабляет хватку.

– Мы не можем ей помочь, – шепчет он, и это приводит меня в замешательство. Хадсон же никогда не бежал, когда надо было драться.

– Еще не поздно! – умоляю я его. – Мы можем ее спасти!

– Нет, не можем. – Больше он ничего не говорит, и мои глаза округляются, когда я наконец вижу то, что уже увидел он, благодаря своему более острому ночному зрению.

Плоть на ее запястье разлагается, распадается на глазах, превращаясь в хлопья, которые ветер тут же поднимает и уносит, словно пыль.

И не только на запястье, которое так и не отпустил этот скелет. Зараза быстро распространяется по руке вверх, и по ее обезумевшему взгляду видно, что она это знает, знает, что умирает и никто не может ее спасти.

Я поворачиваюсь к Хадсону, по щекам моим текут слезы, и мне даже не надо просить. Его плечи опускаются, и я понимаю – он уже догадался, о чем я хочу его попросить. Нет, не попросить, а умолять.

Это не люди – это просто скелеты. Они и так уже мертвы. Ему не придется убивать живых людей, он просто положит конец страданиям этих бессмысленных существ. Я стараюсь найти новые аргументы, но когда крики Мойры становятся еще истошнее, понимаю, что выбора у меня нет.

– Прости, – шепчу я, чувствуя на губах и