— Не стоит думать, что я обвиняю Анн-Софи или Магду… Или несчастного Шона.

— Вы уже их обвинили, разве нет?

— Нет. Думаю, многое прояснится, когда вы поговорите с ними.

— Не сомневаюсь, что прояснится все. Надеюсь, они будут со мной так же искренни, как и вы. Так же откровенны. И вспомнят ваши собственные телефонные разговоры и беседы в укромных уголках. Почему вы остались?

— Я хотела уехать вместе с Костасом… но для этого нужно было переодеться… Это платье, — Дарлинг провела рукой по надоевшим ей до чертиков разводам на ткани, — мне выдали специально для вечеринки. А мои вещи находятся здесь, в гардеробной. Мы договорились, что Костас будет ждать меня в холле…

— Что же вы не переоделись?

— Я увидела здесь Магду.

— Она тоже переодевалась?

— Нет-нет… Она сидела за шторой. Она была пьяна и страшно напугана.

— Что же ее так напугало?

— Ей что-то там померещилось. Животное. Большой кот. По ее словам, кот пытался напасть на нее.

— Один из тех котов, что раскроил физиономию француженке?

— Не думаю. Скорее всего, это была галлюцинация.

— С чего вы так решили?

— Магда описала его. Ничего общего с реальными представителями семейства кошачьих. Словом, я возилась с Магдой, пыталась успокоить ее. И когда наконец добралась до холла, Костаса там не оказалось.

— И вы не стали его искать?

— Вместо него я нашла Даша. И она утащила меня пить коньяк. Вот и все.

— Ах да. Коньяк. Коньяк сделал свое черное дело. Надеюсь, обошлось без галлюцинаций, как у жены писаки?

— Никаких котов я не видела точно.

— Что было после коньяка и дружеских посиделок?

— Хозяйку кто-то позвал, я не помню кто. Я собиралась спуститься вниз вслед за ней, когда встретила детей. Исмаэль нес маленькую Лали в постель. Это было очень трогательно. И малышка обрадовалась мне…

— Поэтому вы увязались за ними в детскую?

— Лали сама попросила меня об этом.

— Та самая, у которой… трения с женой писаки? А к вам она сразу же прониклась симпатией?

— Да. Мы мило поболтали…

— С трехлетней девочкой?

— …И с ее пятнадцатилетним братом. Он мастер рассказывать сказки.

— Фигурально выражаясь?

— Нет. Самая обычная сказка на ночь — вот и все. Вернее, сказка была не совсем обычной, а волшебной. Под нее я и заснула.

— Хотите сказать, что всю ночь провели в детской?

— Вы можете спросить об этом Исмаэля.

— Он тоже ночевал в комнате сестры?

— Я не знаю. Когда я проснулась… детей в комнате уже не было.

— Когда же вы проснулись?

— Около семи. Где-то без пятнадцати семь, если быть точной.

— Похвальная точность.

— Вы ведь видели большие часы в холле. Мимо них не пройдешь. Волей-неволей бросишь взгляд на циферблат. Так и случилось, когда я вышла из детской.

— Вы никого не встретили?

— Если не считать Анн-Софи и Зазу, они спали у террасы, в спальниках. Так что назвать это встречей сложно.

— Что было потом?

— Я спустилась вниз на кухню, потом вышла на улицу через заднюю дверь.

— Вы искали девочку?

— Нет. Я подумала, что она, скорее всего, отправилась в комнату родителей. Маленькие дети любят проделывать такие штуки — забираться в родительскую постель по утрам.

— Откуда вы знаете?

— Я сама была ребенком. И вы, наверное, тоже…

— Может быть. Но за собой я такого не замечал. Внизу вы тоже не столкнулись ни с кем из обитателей дома?

Стоит ли рассказать Йену о невидимом животном, так напугавшем Дарлинг? Пойди она по этой ирреальной тропинке, вслед за мягкими и вкрадчивыми шагами, место у стены во дворе, рядом с полубезумной, испачканной грязью и галлюцинациями Магдой ей обеспечено.

— Нет. Внизу я встретила только кошек. Они были голодны, и я их покормила.

— Вы прямо одержимы идеей кормежки этих животных… Как вы нашли тело?

— Я вышла на улицу через черный ход, он рядом с кухней… Постояла в саду, у стены с рисунками Лали… Вы, наверное, их видели.

— Да.

— Я еще подумала тогда, что один из рисунков напоминает того мифического кота, которого описывала мне Магда…

— А потом?

— Потом я услышала детский крик. Такой, от которого все внутри переворачивается и в голову начинают лезть мысли одна кошмарнее другой. Собственно, все и вылилось в кошмар… Когда я подошла к машине и обнаружила там тело Даша…

— И вы сразу поняли, что это именно тело, а не просто спящий человек? И что хозяйка дома мертва?

— Кровь, размозженный висок… Что там было понимать?

— Вы открыли дверцу?

— Нет. Я пыталась, но машина была заперта. И я подумала о Лали. Девочка не должна была увидеть мертвую мать. И я решила, что самое правильное — отнести малышку в дом. А у дверей мы столкнулись с Кристианом и Исой.

— Она громко кричала, девочка?

— Честно говоря, у меня заложило уши от ее крика. Но допускаю, что это была лишь моя собственная реакция…

— Почему?

— Потому что Анн-Софи и Зазу даже не проснулись. А ведь они спят у террасы и должны были услышать детскую истерику первыми.

— Ну… В отличие от вас, все остальные легли спать намного позднее.

— Да-да, я понимаю. Я отдала Лали Исмаэлю и попросила Кристиана найти ключи. Но он не принес ключей… Они пропали.

— Когда я приехал, машина была открыта. Кто-то воспользовался запасными?

— Нет. Ключи впоследствии нашлись, но об этом вам лучше спросить у того, кто их обнаружил. У Кристиана.

Йен снова углубился в блокнот, а потом поднял глаза на Дарлинг:

— Что это за история с писательской женой?

— Я нашла ее в кустах, рядом с мертвым псом. Вы ведь должны были его видеть…

— Да.

— Отчего… он умер?

— Внешних повреждений нет, так что смерть выглядит вполне естественной. Вскрытие покажет.

— Даша говорила мне, что он очень старый…

Даша говорила и другое: «он убивает бесшумно», но лишний раз произносить слово «убийство» Дарлинг почему-то не хочется.

— Вернемся к относительно молодой Магде, если вы не возражаете.

— Да-да. Я не сразу ее обнаружила — так она была грязна и так сливалась с кустарником. Грязная одежда, грязные волосы, испачканное лицо… И она показалась мне абсолютно невменяемой.