Дон Хуан Бэттерс, смеясь, предложил шляпу капитана Холла Рэнсома, которая случайно лежала на стуле рядом с оконным проемом на веранде, через который недавно прошла группа. Профессор манипулировал клавишами динамо-машины, и маленькое судно, несколько раз поднявшись и покружившись по комнате, наконец, застыло в воздухе неподвижно, как колибри, прямо над шляпой капитана. Нажали четвертую клавишу, и с щелчком затвор открылся, и из конуса выпала маленькая дробинка. Будучи наполнена порошком высокой чувствительности, гранула взорвалась с резким звуком при ударе о твердую поверхность шляпы, что является очень реалистичной иллюстрацией того, чего могла бы достичь настоящая машина при аналогичных обстоятельствах.

– Барабан, на который наматывается проводящая линия в рабочей машине, – продолжал профессор, – имеет шесть футов в длину и три в диаметре, а поскольку шнур, содержащий провода, имеет толщину всего четверть дюйма, одна полная катушка по всей длине барабана дает больше более полумили хода, а толщина катушки в пять дюймов дает более десяти миль провода – длины, достаточной для всех требований в нашей предлагаемой экскурсии.

– Значит, вы знакомы с гаванью Сан-Франциско? – спросил капитан.

– Да, и городом тоже, – ответил профессор с улыбкой. – Знание местности имеет первостепенное значение для успешного проведения в жизнь такой схемы, как наша.

Капитан Холл Рэнсом выразил глубокое удовлетворение тем, чему он стал свидетелем, но выразил желание увидеть саму машину в действии. Соответственно, было решено, что на следующее утро вся группа соберется в лаборатории профессора, примерно в четырех милях от города, где должно быть принято окончательное решение по рассматриваемому вопросу.

– И, профессор, – спросил капитан Рэнсом, когда они расставались на ночь, – могу я спросить, как случилось, что ученый и механик с вашими способностями выбрал такую неблагоприятную местность, как Чили, для проведения ваших экспериментов и продолжения ваших исследований? Почему? Ведь, возможно, правительства Европы будут у ваших ног.

– Ответ очень прост, – ответил профессор Аарон Теллус с многозначительной улыбкой. – Я пробовал пробиться во все правительства Европы, я пробовал пробиться в правительство Соединенных Штатов, но над моими стараниями только посмеялись или называли чудаком и сумасшедшим. Когда началась чилийская война, в качестве последнего средства я раскрыл свои планы президенту Бальмаседе. У него хватило ума понять, какую неоценимую пользу принесет ему такая машина разрушения, он сразу же построил мастерскую и лабораторию и щедро снабдил меня всеми деньгами, в которых я нуждался для своих экспериментов. Он видел эту модель в действии несколько месяцев назад и убедил меня приложить максимум усилий для завершения работающей машины. Он не дожил до того, чтобы увидеть её завершенной. Если бы он сделал это, результат войны был бы другим, рабочая машина была завершена всего две недели назад. Поскольку лично для меня это было совершенно бесполезно, я обратился за советом к нашим друзьям, присутствующим здесь, а с каким результатом – вы знаете.

– И вы назвали её?..

– Я называю её "Бомба-вампир".

Два дня спустя было замечено, что по улицам Вальпараисо протащили значительное количество тяжелой техники, погрузили на лихтеры у причала и оттуда доставили на крейсер "Эль Президенте", стоявший примерно в полумиле на рейде.

На следующий день после полудня пять джентльменов стояли на той же пристани, двое из которых прощались с тремя другими, в то время как гичка военного корабля с капитанским вымпелом ждала у ступенек внизу. Капитан Холл Рэнсом и профессор Аарон Теллус прощались с доном Мануэлем Фаулером, доном Хуаном Бэттерсом и доном Хосе Марией Гальегосом.

– Да, – сказал капитан, – мы можем войти в гавань Сан-Франциско через пятнадцать дней, легко управляясь паром. Тот из нас, кто придет первым, мы или Икике, будет ждать другого за пределами мола. Я буду вносить коррективы по ходу дела. Два дня – это все, что нам там понадобится. "Чарльстон", как я слышал, уже на пути сюда, а "Сан-Франциско" стоит на ремонте. У нас будет очень легкое плавание. Сегодня 1 ноября. Мы прибудем в порт самое позднее к 15 ноября. Мы вернемся сюда к середине декабря, но до этого вы много услышите о нас, кстати, не о нас самих, мы в нем не появляемся. До тех пор, до свидания.

Капитан и его спутник сели в гичку, и их быстро отвезли на веслах к стоявшему на рейде крейсеру, который полчаса спустя снялся с якоря и направился на юго-запад, в то же время было замечено, что идущий вдоль побережья пароход "Икике", который некоторое время простаивал, отошел от причала, набрал обороты и покиньте гавань в северном направлении, предположительно в Кальяо в поисках груза.

Глава III. Выкуп в двадцать миллионов и как он был собран

Ранним утром 15 ноября 1891 года, примерно за час до восхода солнца, грохот пушек из бухты, за которым последовал ответный салют с укреплений на острове Алькатрас, возвестил, что в порт заходит иностранное военное судно. Название на корпусе и британский вымпел, развевающийся на мачте, если бы было достаточно светло, чтобы их разглядеть, рассказали бы, что это судно – Корабль Его Величества "Мельпомена". А обращение к Морскому регистру показало бы, что "Мельпомена" был броненосным крейсером первого класса, с броней толщиной шестнадцать дюймов над ватерлинией, двумя восьмидесяти однотонными нарезными орудиями в барбетах по середине корабля, а также меньшими орудиями под палубой, двигателями тройного расширения номинальной мощностью четырнадцать тысяч лошадиных сил, но способными развивать мощность до двадцати одной тысячи лошадиных сил при форсированном ходе и скоростью до двадцати двух узлов в час.

Поскольку это было самое мощное судно, когда-либо входившее в гавань Сан-Франциско, оно привлекло к себе большое внимание, тем более что о его визите не было сделано никакого уведомления. Оно не входило в состав регулярной Тихоокеанской эскадры и, как предполагалось, находилось на службе в китайских водах. Когда рассвело, было замечено, что после прохождения мимо Алькатраса крейсер бросил якорь гораздо дальше в бухте, чем это обычно делают суда. Примерно через час после этого винтовой пароход грузоподъемностью около восьмисот тонн под мексиканским флагом и с названием "Сальвадор" на корме также вошел в бухту и бросил якорь примерно в полумиле от крейсера, хотя и значительно дальше обычного места стоянки.

Пока крейсер плыл по заливу и бросал якорь, стало очевидно, что в рубке, расположенной рядом с кормой, идут какие-то приготовления необычного характера. Эта рубка представляла собой просто деревянное помещение площадью около двадцати квадратных футов и столько же в высоту, внутри которого находились, во-первых, динамо-машина внушительного