на обиженное лицо дочери и осматривает сидящих за столом. – Беллерофонт, сделай то, чего не желает делать твой кузен.

– С удовольствием.

Беллерофонт поднимается. Длинные ноги несут его вокруг стола. Затем его крючковатый нос нависает над окровавленным лицом Кассия.

– Осторожнее, сосунок, – говорит Кассий с хищной ухмылкой. – Я ученик Айи Гримус.

– А я сын Атласа Раа. Шестая тень «тенепада». Убийца Петро Бретты, Копья Пустыни. – Глаза Беллерофонта блестят от восторга, когда он плюет в лицо Кассию. Плевок сползает по щеке Кассия, пересекая его шрам нобиля. – Это кровная вражда. На твоих руках кровь моего деда и моей двоюродной сестры. Теперь услышь меня, презренный червяк. Мы дьяволы друг для друга. Во имя дома Раа я, Беллерофонт Раа, вызываю тебя на поединок. Будем драться на Кровавой Арене до тех пор, пока сердце одного из нас не перестанет биться.

– Превосходно, любезный, – с ослепительной улыбкой отвечает Кассий. – Я с радостью принимаю вызов.

39. Эфраим

Логово льва

Такое впечатление, будто этот чертов мир рушится. Собравшись возле сбитого челнока золотых в центре нашей ловушки, мы с Вольгой и Дано смотрим вверх, и нам страшно. За сбитым кораблем дома Августусов несутся два штурмовика сопровождения. Едва успевает закрыться взрывозащитная дверь за нами, как по ней грохочет первый беглый залп.

Челнок пролетел в падении целый километр через город; флотский гравиколодец от «Сан индастриз» волок его вниз быстрее силы тяжести. Машина захватила челнок, как только там внутри сработал электромагнитный импульс Кобачи, встроенный в нестандартный дрон. Дважды за время спуска мы чуть не потеряли корабль, потому что вращение выводило его из радиуса воздействия гравиколодца. Дано справился с ситуацией, увеличив гравитацию до четырехкратной земной.

Помимо челнока, гравиколодец обрушил поток дождя, несколько флаеров, целый лес декоративных растений с балконов, несколько бельевых веревок и троих ховербайкеров, которые разбились насмерть, врезавшись в землю на скорости девятьсот километров в час. Все эти трофеи валяются в супе из переломанных костей и металла в ангаре недостроенной больницы Нижнего Западного Гипериона. Дано пинком сбрасывает один из треснутых шлемов с отверстия, которое мы прожгли в люке челнока. Голова все еще внутри шлема.

Мои внутренности завязываются узлом. Я снова в войне в лунных жилых кварталах…

Копаюсь в завалах. Ботинки ступают по развалинам и по фрагментам человеческих тел. Хватаю воздух ртом, как умирающая рыба, легкие изнемогают из-за термобарических бомб, выжигающих кислород из воздуха.

Я отрываю взгляд от лишенной тела головы и радуюсь, что на мне шлем, – моя команда не видит моего перепуганного лица. Сегодня вечером я не принимал золадон, побоялся, что свалюсь из-за спазмов в желудке. Они и так уже слишком ощутимы.

Взрывозащитная дверь над нами содрогается, когда эскорт всаживает в нее новые снаряды. У нас есть четыре минуты до того момента, как группа быстрого реагирования стражей Гипериона по борьбе с терроризмом стартует из штаба Двенадцатой когорты.

Телохранители в броне сейчас будут прыгать с кораблей сопровождения, разыскивая другой путь в мою металлическую ловушку.

Я смотрю на дрожащий от жара воздух, пока наш плазменный резак прожигает дыру в корпусе. Вольга в нагруднике и каске военного образца бросает резак и бьет по металлу свинцово-стальным тараном. Тот проваливается внутрь на третьем ударе. Вольга отшвыривает таран и забирается в корабль. Она включает генератор плазменной винтовки, и на стволе загорается зеленый шар магазина. Дано идет следующим. Я замыкаю наш маленький отряд с «всеядным» в дрожащих руках. Если хоть один мерзавец внутри не свалился от воздействия анацена, это может превратиться в кровавую баню.

Клинок золотой, пронзающий Тригга.

Люди, сминающиеся, как консервные банки, под ударами импульсного молота.

Запах озона и горящей плоти – та золотая свежует мою команду заживо.

Мои руки начинают дрожать сильнее.

Челнок перевернут вверх днищем; внутри темно. Зрелище напоминает буйную вечеринку, когда все гуляки напились допьяна и попадали, где стояли. Тела, все еще пристегнутые страховочными паутинами, свисают из кресел на потолке, что когда-то был полом. Остальные валяются друг на друге живым ковром, и их глаза блестят, словно монетки в фонтане. Мы пробираемся между слугами, которые сплелись в судорожных объятиях, и обтянутыми кожей убийцами в смокингах. Анацен-17 сделал все их мышцы, включая веки, ни на что не реагирующими. Лишь легкие и сердца все еще работают, позволяя им дышать, но дыхание настолько поверхностное, что они выглядят мертвыми.

Ни малейшего движения.

Мое сердце лихорадочно колотится в груди. Мы пробираемся в передний пассажирский отсек в поисках нашей добычи. Дано прыгает по кораблю с ловкостью гимнаста, а мы с Вольгой перелезаем через тело исполинского золотого с рыжей бородой и чуть не наступаем на лиса размером почти со школьника. Зверь с рычанием бросается на нас. Я вскрикиваю от изумления и пинаю его, когда он прыгает на меня. Лис отлетает по проходу и вцепляется в ногу Дано – тот висит на одной руке, держась за перевернутый пассажирский подголовник, и от неожиданности с воплем падает.

– Брысь! Уберите его от меня!

Он размахивает руками, валится на спину и наводит винтовку на зверя, готовясь снести тому голову. Вольга отталкивает оружие и разжимает лису челюсти, освобождая ногу Дано.

– Я его убью!

Вольга игнорирует Дано, хватает лиса за рыжий загривок и запирает в рубке. Слышно, как он там бьется о дверь. Я рывком поднимаю Дано на ноги.

– Что это была за чертовщина? – кричит Дано в интерком; по его ноге стекает кровь.

– Заткнись и работай.

Мы находим наш приз посреди кучи телохранителей и золотых.

– Вот он! – триумфально восклицает Дано и, прихрамывая, торопится к нему. – Это мелкое дерьмо здесь, черт побери!

Он произносит это так, будто сомневался в успехе. Не он один. Информация была слишком хороша. План слишком грандиозен. Ставки слишком высоки. Участники слишком мерзки. Однако же все прошло без сучка и задоринки. Даже я улыбаюсь, увидев наш приз.

Мальчик висит вверх ногами, парализованный и привязанный к креслу страховочной паутиной. Кровь из длинного пореза на лбу пачкает волосы. Он меньше, чем я ожидал, не такой великан, как его отец, и все же в свои десять лет размером почти с Дано. На нем смокинг, вместо галстука – золотая застежка в виде льва. Он смотрит на нас с ужасом. Хромая и бормоча ругательства, Дано грубо срезает застежку и прячет трофей в карман, а потом начинает резать страховочную паутину, пока Вольга держит парализованных телохранителей под прицелом. Мы вытаскиваем мальчишку из кресла. Дано забрасывает его на плечо и уносит, а мы с Вольгой отыскиваем