Приехали мы в резиденцию президента, сооруженную ранее для вице-короля Индии. Все там сделано великолепно и фундаментально, площадь перед дворцом тоже замечательная. Вокруг английская система газонов, зеленых, подстриженных. Все в городе дышало жизнью и производило сильное впечатление. Это был Новый Дели[297]. В Старом Дели я не побывал, так как туда нас не повезли. Но люди, которые обслуживали нас, рассказывали, что если глянуть на Старый Дели, то только тогда можно лучше представить себе повседневную жизнь индийского народа. Ведь мы тесно общались прежде всего с представителями правительства, с известной общественностью, с интеллигенцией, то есть с лицами довольно высокого уровня и по культуре, и по развитию, и даже по одежде. По ним невозможно представить себе то бедственное положение, в котором находились широкие народные массы.

Было заранее обусловлено, сколько дней мы пробудем в Индии. Соответственно была разработана программа нашего пребывания. Нам были запланированы для посещения города Калькутта, Бомбей и Мадрас[298]; парламент с правом выступить в нем, строительство гидростанции, угольный бассейн, машиностроительный завод. Потом нам предложили побывать в джунглях и даже покататься на слонах. Мы согласились, ведь это экзотика. Может быть, и не следовало нам взбираться на слонов, но мы-то считали, что Индия без слонов и слоны без Индии просто немыслимы. А отказаться от любезного предложения индийского руководства – значит продемонстрировать пренебрежение к местным традициям, что показалось бы невежливым или даже в какой-то степени оскорбительным. Мы этого не хотели. Да и что стоило нам взобраться? Подставили лесенку, залезли мы на слона и проехали на нем сколько-то там метров. Это и была символическая прогулка в джунглях.

Был предусмотрен также ряд встреч и митингов или, как у них называется, гражданских приемов. Сначала там выступали хозяева, потом предоставлялась возможность выступить гостям. После официальных бесед, которые мы провели в Дели с Неру и членами его правительства, мы пустились в поездку по стране. В поездке нас сопровождал отвечавший за нашу безопасность Cepoв[299]. Он установил контакт с министром внутренних дел Индии и забирался в такие уголки, куда нас не только не приглашали, но и не следовало приглашать. Серов рассказывал, что есть места, где скапливаются бездомные и голодные, где каждое утро выволакивают из закутков десятками мертвецов и вывозят для захоронения. Так что нельзя было судить об Индии только по приемам и по людям, с которыми встречаешься. Существовала и другая Индия, живущая в трущобах и умирающая тоже в них. Как бы две Индии, и одна на другую не похожие.

Отношения у нас с Неру сложились доверительные. Между прочим, даже Неру полагал, что русские без спиртных напитков вообще не могут жить. Поэтому он решил «проявить внимание», создав нам, так сказать, привычные условия пребывания. Нам передали от его имени, что поскольку индусы спиртных напитков не употребляют, то на обедах будут выставлены только прохладительные напитки и соки, но для тех из нас, кто пожелает, сбоку будет находиться комната (нам ее специально показали) с закусками, фруктами и любыми алкогольными напитками, от водки и коньяка до шампанского. Когда мы захотим, то можем войти туда и пользоваться всем по своему усмотрению. Мы в ответ поблагодарили и сказали: «Можете эту комнату закрыть, мы туда заходить не будем и с большим удовольствием принимаем ваши порядки». Мне они особенно пришлись по душе, и я обратился к Неру с такими словами: «То, что вы не пьете спиртных напитков, это более чем разумно. Здесь такой жаркий климат, да еще если выпить что-то спиртное, независимо от количества, то и не знаю, как можно будет это выдержать». Никто из нас, конечно, потом не прокладывал тропу в эту комнату. Я запретил всем даже заглядывать туда. Но президента Прасада мы все же огорчили, потому что ели говядину, осквернив его дворец запретным мясом.

Среди индусов очень много вегетарианцев[300]. Нас предупредили, что на столах можно увидеть красные розочки. Они кладутся около прибора вегетарианца, и те лица, которые подают кушанья, учитывают это, принося только растительную пищу. Потом такой обычай мы наблюдали во всех городах, где давались обеды в нашу честь. Я не помню, подавали ли этим лицам хотя бы рыбу. Менон, о котором я уже упоминал, был очень строг в смысле национальных традиций. Он, живя в СССР, даже черную икру не ел, раз она добыта из живого организма. Не помню в связи с этим, как он относился к яйцам. Правда, большинство вегетарианцев, с которыми я там сталкивался, были людьми обеспеченными, которые могли себе позволить выбор кушаний. Это не те, кто рубил уголь или добывал руду. Когда организм истощается тяжким трудом, то для восстановления сил необходима белковая пища. Однако мне неизвестно, имелись ли среди индусов вегетарианцы, занимавшиеся тяжелым физическим трудом. Как все знают, граф Лев Толстой тоже стал под старость вегетарианцем. Русские рабочие в начале века злословили: «Граф, конечно, может себе позволить обходиться без мяса». Действительно, он, если хотел, покупал, допустим, 20 сортов сыра. А взять рабочего? Если он не купит фунт мяса (фунт мяса в мое время стоил 15 коп.), то за вегетарианские продукты ему пришлось бы заплатить более высокую сумму. Это, так сказать, отвлечение от темы рассказа в социально-классовом аспекте.

Когда после завершения протокольных встреч и бесед с официальными лицами мы поехали по Индии, то нам создали наилучшие условия, и мы успели посмотреть все, что нам хотели показать. Но я так говорю не потому, что от нас что-то хотели утаить, а потому, что мы не знали ничего об Индии, так что у нас никаких особых пожеланий и не возникало: мы с удовольствием знакомились со всем подряд. Тут мы полностью полагались на соображения премьера Неру.