Интересны впечатления от английской жизни, переданные секретарем китайского посольства в Лондоне: «Англичане во всех отношениях являют прямую противоположность китайцам. В государстве подданные стоят выше правителя, в семье жена властвует над мужем, девочек же ценят больше, чем мальчиков. Все это оттого, что англичане живут в нижней половине земного шара, отчего небо и земля у них переставлены местами. А потому и обычаи у них вывернуты наизнанку».

Кто действительно много поработал для приобщения китайцев к западной культуре, это миссионеры – католики и протестанты. В соответствии с заключенными международными договорами, они получили свободу действий, и в конце столетия их насчитывалось в Поднебесной около четырех тысяч, из них полторы тысячи – женщины.

Чисто религиозные достижения были не очень впечатляющи. В католическую веру было обращено около 700 тысяч китайцев, в протестантизм – 100 тысяч (при 32 православных приходах состояло 5,5 тысяч местных жителей). В массе своей население относилось к христианской проповеди враждебно. Среди образованных слоев новообращенных было совсем мало, да и те, как правило, скрывали свою принадлежность к чужеземной религии. Пословица гласила: «одним христианином больше – одним китайцем меньше». Появлялись лубочные картинки, на которых миссионеры изображались в облике свиней. Ходили многочисленные слухи об их извращенности и склонности к садизму. Вспоминали, что христианство было религией тайпинов. Главный теологический аргумент содержался в риторическом вопросе: «если Бог действительно добр и всемогущ, как утверждают христиане, почему же он допустил Адама и Еву до такого страшного греха, что он лег пятном на все человечество?». Утверждалось также, что проповедники насмехаются над Конфуцием.

Тем не менее на почве благотворительности и просвещения миссионеры трудились, не покладая рук. Их стараниями открывались тысячи школ европейского типа, приютов, больниц, пунктов бесплатной раздачи лекарств, центров по обучению глухонемых и слепых, оказывалась наркологическая помощь курильщикам опиума. Там, где случался голод, устраивались бесплатные столовые. Миссионеры-медики подготовили сотни китайских врачей, давали чиновникам советы по организации здравоохранения и санитарного надзора. Представительницы прекрасного пола мужественно вели работу по отстаиванию прав женщин, которые в Поднебесной всегда были людьми сугубо подчиненными. Это во многом благодаря их усилиям в начале ХХ века вышел указ Цыси, законодательно запрещающий уродовать ноги девочкам.

Миссионеры открыли немало книжных издательств, выпускавших большими тиражами книги по всем отраслям знаний. Когда в 90-е годы в Китае появилось новое поколение сторонников реформ, многие из них были тесно связаны с миссионерами, немало было и тех, кто принял христианство. В первую очередь это относилось к жителям открытых городов – там проповедь и другая миссионерская деятельность велись успешнее, чем где-либо.

Но рос и список претензий со стороны поборников традиций – созвучно их общему неприятию перемен. Миссионерам ставилось в вину, что, ради того, чтобы забрать детей в свой приют и обратить в христианство, они покупают их у бедных родителей. Пользуясь своим правом экстерриториальности, берут под покровительство всякий антисоциальный элемент, из корыстных побуждений принявший христианство, вмешиваются в дела китайских судов. Очень весомо звучало обвинение, что христиане возводят свои храмы, не считаясь с положениями фэн-шуй, подрывая этим не только благополучие окрестного населения, но и мировую гармонию. Все чаще стихийные бедствия и прочие несчастья приписывались неугодной Небу деятельности христианских проповедников, которых многие склонны были относить к наиболее зловредным из «заморских дьяволов». Которые потому так настойчиво рвутся в Поднебесную, что им жизненно необходим китайский чай – без него они ослепнут.

В те десятилетия происходил массовый выезд за рубеж, в первую очередь в США, китайских рабочих – кули. Это тоже не прибавляло симпатий к иностранцам. Люди отрывались от своих семейств, и многие из них исчезали неизвестно куда.

Вербовка и отправка добровольцев находились под контролем криминальных структур. Суда, на которых они отправлялись в путь, прозвали «плавучим адом». За океаном решившихся оставить свою землю ждала нелегкая жизнь. Они работали на плантациях, на рыбных промыслах, на строительстве железных дорог, выращивали фрукты и овощи. Их дешевый труд использовали на уже выработанных шахтах. В городах кули выполняли всю подсобную работу. Кто оказывался предприимчивее и удачливее – открывали прачечные, чайные, ресторанчики.

Вскоре в пригородах больших городов, особенно на западном побережье США, стали образовываться китайские кварталы (предшественники «чайна-таунов»). Отношение к приезжим поначалу было в целом сочувственным. Потом коренные американцы насторожились: дешевые рабочие руки иммигрантов начинали составлять конкуренцию на рынке труда, сбивали расценки. Против них стали решительно выступать профсоюзы, толпа подогревалась слухами о совершаемых ими преступлениях. Доходило до погромов: в Лос-Анджелесе было убито свыше 20 китайцев, в Вайоминге около 30.

На улице приморского города

В Поднебесной же консервативно мыслящему большинству никуда было не деться от того, что в приморских городах все большее число их соотечественников втягиваются в тесные отношения с «заморскими дьяволами», имеют с ними деловые контакты, работают на их предприятиях, пропитываются их культурой. Складывался особый, «кантонский» жизненный уклад, для европейцев полный притягательной экзотики, для китайцев – неведомого прежде индивидуализма, и для всех – криминала.

Все познается в сравнении. В сравнении – точнее, в военных столкновениях, – выяснялась эффективность проводившихся в Поднебесной реформ сверху – «политики самоусиления». И она сурового экзамена не выдержала.

Индокитай был направлением, внушающим Поднебесной немалое беспокойство. При китайском дворе давно уже привыкли смотреть на тамошние королевства как на вассалов – хотят они того или нет. Теперь же возникало ощущение, что европейцы собираются проникнуть оттуда в южные провинции Китая.

И опасения оказались небеспочвенны. В 1874 г. на заседании возглавляемого Дизраэли британского кабинета министров глава Индийского департамента выступил с предложением о прокладке железной дороги из Бирмы в южнокитайскую провинцию Юньнань. Проект одобрили. На правительство Поднебесной поднажали, и оно дало согласие. Но когда на место предстоящего строительства прибыла комиссия во главе с британским вице-консулом Маргари – он был убит орудовавшими в окрестностях не то бандитами, не то патриотами, ведущими вооруженную борьбу с колонизаторами.

Британская сторона, вопреки очевидным фактам, в происшедшем обвинила Китай. Правительство Поднебесной отвергло претензию – в ответ на что англичане перенесли свое посольство из Пекина в Шанхай, давая этим понять, что недалеко и до войны. Пришлось принести официальные извинения, открыть для торговли еще несколько городов, выплатить компенсацию семье убитого. Китайский дипломат, доставивший английской королеве Виктории покаянное письмо, и стал первым послом Поднебесной в Лондоне. Бирма была объявлена английским протекторатом, но при этом раз в десять лет должна была платить дань Сыну Неба.