– Что у тебя с рукой?

Джулиан опустил глаза на сырую культю, покрытую вновь открывшимися язвами, но я смотрела на другую руку. Со сломанными посиневшими пальцами, она беспомощно висела у него под грудью. Рукав пиджака задрался, и октябрьский ветер уже облюбовал плоский шрам, едва заметный под мурашками. Я невольно сравнила его со своим, делящим ладонь на две половины – они были одинаковыми: оба гладкие, ровные, оставленные ножом в дань ритуалу.

– Да так, на память об одном должке, – глумливо ответил Джулиан, чертыхнувшись, когда я грубо дернула его за запястье, чтобы рассмотреть шрам поближе. – Я уже с лихвой его оплатил. Много лет назад дело было… Одна ведьма в обмен на мою поддержку помогла мне истребить целый ковен. Ты наверняка слышала о том массовом геноциде… Столько детишек полегло!

Я похолодела, но сдержалась, лишь отбросив руку Джулиана от себя, будто притронулась к чему-то грязному. Впрочем, так оно и было: любой договор с Ферн был абсолютом мерзости.

«Но она так обожает их заключать!»

– Ты пришел сюда без Ферн. Значит, все-таки разорвал ваш ковенант и отомстил ей… Как именно? – спросила у него я, присев на корточки.

Джулиан натянуто улыбнулся, безмерно гордясь своим поступком и тем, что я все-таки спросила.

– Это длинная история… Но если коротко, то цепные псы Ферн больше не в вольере.

– Эмиральда с Хоакином? – догадалась я, и Джулиан кивнул.

– И Рафаэль тоже. Даже более того… Теперь у Ферн прибавилось поводов носить водолазки. Если ты понимаешь, о чем я. Но и это еще не все! Самое сладкое я приберег напоследок.

Я не понимала, но Джулиан светился от счастья, отчего сомнений не оставалось: он точно создал для Ферн целый ворох проблем. Однако их все равно было недостаточно, чтобы она оставила меня в покое и чтобы не пришла сегодня за тем, чего так ждала все эти годы.

– Значит, ты все-таки ненавидишь ее, – подытожила я, и Джулиан фыркнул, задирая голову так высоко из-за подпирающего ее навахона, что у него начала затекать шея.

– Чему ты так удивляешься? Я же обещал, что отомщу за нас и нашу семью…

– Тогда ты должен был мстить самому себе, а не Ферн, – сухо сказала я, не дав Джулиану закончить. – В любом случае этого мало. Ферн надо убить, а одному тебе сделать это не по силам, как и мне. Но вот вместе…

– Одри… – попытался прервать меня Коул, красноречиво кашлянув.

Вздохнув, я закружилась по саду, разглядывая бутоны сломанных роз под ногами. Они, растоптанные, напоминали мне мои планы – те тоже были раздавлены всем, чем только можно. Но и те и другие все равно прорастут.

«То, что рождено вместе, должно умереть вместе».

Господи, неужели я правда собираюсь это сделать?

«Да, собираешься. Эту судьбу подарило тебе озеро, в котором ты родилась».

– Поклянись, что, если я сделаю тебя Верховным, ты поможешь мне покончить с Ферн раз и навсегда.

Коул вытаращил глаза, едва не отпустив Джулиана, чтобы подскочить ко мне и дать вразумляющую затрещину. Сдержавшись в последний момент, он втянул воздух сквозь стиснутые зубы и укоризненно покачал головой, немо, но неистово протестуя.

Скосив глаза сначала на навахон, а затем на меня, Джулиан расхохотался. Его кадык дернулся, рассекая кожу о лезвие, но даже ощущение того, как бежит под рубашку теплая кровь, не умалило его веселья.

– Зачем мне это? – выдавил он сквозь приступ смеха. – Ты ведь и так обязана сделать меня Верховным, помнишь?

Джулс кивнул на ладонь, что я упрямо прятала за спину, не желая вспоминать о позорном прошлом. Благо мне было что предъявить ему и на этот счет.

– Да, обязана, но лишь до тех пор, пока ты жив. А как ты можешь заметить, твоя жизнь сейчас висит на волоске…

Джулиан осекся, и я услышала свист, с которым сдувалось его самодовольство, когда навахон Коула прижался к его шее теснее.

– Ты хочешь принести еще одну клятву? – недоверчиво сощурился он.

– Верно. Ты уже проиграл, Джулиан, но все можно обернуть вспять. Я пообещаю, что не убью тебя, а взамен ты… – И я выпалила на одном дыхании: – Никогда не причинишь вреда Коулу и всем моим друзьям. Проведешь вместе со мной ритуал, который я подготовлю для Ферн. Не предашь меня и не расскажешь ей о нем. Так все останутся в выигрыше. Ты согласен?

– Хм, как-то многовато условий, – изрек Джулиан спустя томительные пять минут, за которые Коул уже успел испепелить меня взглядом. Его руки начинали дрожать, устав держать на весу тяжелый меч. – Неужели ты настолько любишь весь свой сброд, что готова пожертвовать ради него всем, к чему так упорно стремилась? Ты ведь знаешь, что, отдав мне Верховенство, отдашь мне и себя. Во всех смыслах этого слова. В чем подвох?

– В том, что я обещаю не убивать тебя лишь до того, как ты станешь Верховным, – честно призналась я. – За то, что будет после, я не ручаюсь.

– Попытаешься убить Верховного, будучи Не-Верховной?.. Ну, удачи, – позабавился Джулиан, даже не подозревая, как бесчестно я пользуюсь его непоколебимой уверенностью во всемогуществе моего титула. Тот, кто не был рожден Верховным, не знает, какого быть им на самом деле. – Хорошо. Как-никак ты моя сестра-близнец. Нам положено следовать друг за другом, не так ли? Я стану для тебя примером. Я покажу, какой должна быть настоящая преданность.

Не знаю, от чего меня замутило больше – от мысли, что на моей ладони проступит новое обязательство, или от того, как умаслился взгляд Джулиана, когда мы оба поняли: вот-вот он получит надо мной безграничную власть.

– Одри, прошу, – вновь позвал меня Коул, и его навахон дрогнул, грозясь прирезать Джулиана здесь и сейчас. Он мог сделать это… Мог, но не стал, доверяя мне настолько, что был готов наступить на горло всем своим принципам. – Не делай этого! Давай придумаем что-нибудь другое…

– Нет, не придумаем. Таково будущее.

Я шепнула «Torri», открывая старый заживший шрам, и протянула ладонь Джулиану, поставив на кон все.

– Да будет так, брат.

Он медленно высвободил сломанную руку из захвата Коула и с опаской подал ее мне. На той скопилось достаточно крови, даже не понадобился порез: клятвой станет один из тех порезов, что оставил ему Коул.

– Да будет так, сестра.

Я пошатнулась, но устояла на ногах, позволяя нашей крови смешаться и запечатлеть еще один уговор. Коул окончательно освободил Джулиана и отступил ко мне, вытянув навахон так, чтобы его широкое разложенное лезвие загородило меня от него.

Подобрав с земли позолоченный протез, Джулс вернул его на место и поднялся, наградив нас высокомерным взглядом серых глаз, слишком красивых для такого испорченного существа.

– И что теперь? – спросил он.

– Помнишь, как на Имболк мы играли для мамы дуэтом?