Обнажённая Лейли бежит к Ибн Саламу.

Ибн Салам ждёт её.

Он берёт Лейли на руки, несёт на кровать.

Лейли засыпает в его объятьях.

Эпизод шестой

ДИСПУТ

На траве расположились Лейли, Зейда, Джейхун. Самир сидит рядом на табуретке.

Обсуждение в самом разгаре.

– Оказывается это совсем не дурацкий сюжет – Зейда не может остановить свой смех. – Подумайте только, Лейли любит Меджнуна, её выдают за Ибн Салама. Она говорит Ибн Саламу «потерпи, пока я люблю другого. Когда я его начну забывать, мы с тобой будем жить, как муж и жена». Ибн Салам соглашается. Ждёт, ждёт. И, не дождавшись, от горя умирает. Тогда Лейли бежит к Меджнуну. А тот в ответ, ты кто, если я Лейли. Лейли ничего не остаётся, как умереть. Правильно я излагаю.

– Почти – соглашается реальная, живая Лейли.

– У этих твоих классиков мало фантазии. Надо, чтобы умер не только Ибн Салам, но и Меджнун. Тогда будет полный порядок. Лейли тогда обнаружит, что она и не жила вовсе. Что есть не только мир мужских представлений и мужского самодовольства, всё равно меджнуновского или ибнсаламовского. Такой вот гендерный сюжет. Что вы мальчики замолчали?

– Я хочу защитить от тебя Меджнуна – сказал вдруг Джейхун. – Представь себе, что он заводной, ритмичный, нервный, возбудимый. С ума сойти, с ума бы не сойти. Но со временем ему не повезло. Или не повезло со средой. Стоило ему проявить свою ритмичность, предложить Лейли вместе попробовать наркоту, как на него набросились. Что ему оставалось делать, как не притвориться сумасшедшим?

– Так ты думаешь, что он притворялся?

– Конечно, не было среды, где он выглядел бы нормальным, а они все сумасшедшими. Пришлось идти в степь.

– И Лейли для него «сумасшедшая навыворот», слишком нормальная?

– Все, включая Лейли, слишком нормальные. Была бы среда или Лейли пошла бы с ним, если бы оказался в ней нерв, или осталась в пустыне. Сума сойти.

– Ты придумал всего-навсего рок-сюжет. А это скучно.

– Не знаю, для меня люди делятся на тех, кто может переступать в другое измерение, построенное на ритме, взвинченности, синкопах, и кто не может. А суфии очень похожи на рок-музыкантов, или мы похожи на них. Та же порода. Поймите, Бог может присутствовать только в ритме, в нерве, в экстатике, а не в унылости и мертвенности жизни.

– С тобой всё ясно. Ну а что нам скажет Смирсамир?

– Смирсамиру или если хотите Смурсамиру только и остаётся, что быть адвокатом Ибн Салама. Признаюсь, что к этой роли готовился.

– Адвокатом? Это очень красиво. Значит вы все адвокаты нашей любовной троицы и только я обвинитель. Прокурор. Весело. Ну что же, я не возражаю. Так послушаем адвоката Ибн Салама.

– Представим себе, что Ибн Салам увидел и влюбился в свою Лейли. И остался верен этой любви как Петрарка к памяти о Лауре[492] Разве так не бывало и не бывает?

– Предположим.

– Пойдём дальше. Он мужчина мягкий и нежный. Можно такого полюбить или нельзя. Мне всё время кажется, что мужчины убедили вас, что любить можно только уверенных, а ещё лучше дерзких, самоуверенных, всегда достигающих успеха. А вы поверили. Даже Гомер боится признаться, что Бриссеида любит не сурового Ахиллеса, а мягкого Патрокла[493]. Как же это можно при живом Ахиллесе влюбляться в Патрокла. Это, при том, что Гомер, кажется, всё о людях знает.

– Интересно, интересно. Значит твой Ибн Салам просто нежный мужчина.

– Совершенно верно. А Лейли его просто обманывает.

– Тогда скажи прямо, накалывает. Любопытно, любопытно. Мой уважаемый родитель сказал бы, что мы в суфийской поэме ищем реалистическую психологию, но всё равно любопытно.

– Ну и как же она его наколола?

– Элементарно. Прочтите Физули. Сначала Лейли как будто искренне обращается к «небу»

– К кому?

– К небу. К небу. Вот послушайте:

О небо, – молвит, – ты несправедливо!

Друг, с кем свиданье – для меня отрада,

Совсем не тот, чьей стать женой мне надо.

Дальше идет непонятный поклёп на Ибн Салама, которого тот не заслужил.

Тот – кормчий моря радостей духовных,

А этот – раб мирских страстей греховных.

Тот ближних всех на путь добра привёл,

А этот с самого начала зол,

Тот всё отдать своей любимой жаждет,

А этот, коль не всё захватит, страждет.

– Нормальная женская логика. Нечему удивляться. Кого любит женщина – ангел, кого не любит – дьявол.

– Правда, в конце обращения к «небу», Лейли, наконец, великодушна.

Но разве я скажу, что ты не прав?

Ты сделал милость мне, меня избрав.

От матери с отцом меня возьмёшь ты,

И от двойного горя уведёшь ты.

Иными словами, она раньше страдала от родителей, от двоих, теперь будет страдать от одного Ибн Салама.

– Но как же всё-таки она его накалывает?

– Так вот, когда Ибн Салам, будучи уже законным мужем, «явился к ней, страстью трепеща», она ему в ответ. Слушайте внимательно, что она ему втолковывает:

В дни школьного ученья моего,

А значит, и мученья моего,

Я некоего мужа повстречала,

Он дэвом был – как скоро я узнала.

Отродье сатаны, безумен тот

Преследует меня, не отстаёт.

– Так-так. Но, честно говоря, я не вижу здесь препятствий для брачной ночи – Зейда всё не отстает.

– Не торопись. И вот когда:

И страсть великим вспыхнула огнём,

Неукротимо разгораясь в нём

Хотел сорвать фату, узреть отраду —

И между ними устранить преграду.

Лейли предупреждает его о том, о чём предупредил её Меджнун:

Ты замуж не иди в людское племя.

Когда нарушишь волю ты мою,

Тебя и мужа тотчас я убью.

– Следовательно, она его просто шантажирует от имени Меджнуна. Прекрасно Великолепно. – Зейда смеется от удовольствия.

– Интерпретацию оставляю вам и продолжаю от имени Лейли:

Когда явился ты ко мне домой,

Решив купить бесценный жемчуг мой,

Я снова дэва вижу пред глазами,

И меч он сжал могучими руками.

– И это подействовало на Ибн Салама? Он испугался?

– Ещё как.

…Страх Ибн-Саламом бедным овладел,

Ему разлуку принеся в удел.

И вот к Лейли не подходил он больше,

С ней разговор не