Настя старалась казаться бодрой и уверенной, но на самомделе она боялась почти до обморока. Конечно, Коротков - человек супернадежный,он все сделает как надо, ребят подключит. И тем более если он доложит о еезвонке Афоне, который держит на контроле убийство Оли Николаевой.

У Афони длинные руки, он может при помощи своих связейзадействовать такие силы, что мышь не проскочит. Правда, он редко это делает,только когда ему это нужно для поддержания собственного авторитета, но ведьздесь речь идет как раз о его авторитете. Настина докладная, подписанная,правда, Юркой Коротковым, лежит у него на столе. Коротков сказал, что шефпрочел внимательно, не отшвырнул и крик не поднял, а глубоко задумался. Неиначе в начальники главка метит, а до этого надо бы стать начальником отдела вэтом главке… Аппаратные игры, одним словом. Выявить своими силамимежрегиональную серию, и не просто выявить, а раскрыть преступления и задержатьубийцу - это дорогого стоит. Ради этого Афоня будет напрягаться, даже может изотпуска выйти.

Итак, Вера Лозинцева внимательно изучает материалы о«громких» преступлениях, после которых в течение одного-двух дней совершалисьубийства юношей и девушек, родители которых работали в разных звеньяхправоохранительной системы. Изучает и с глубоким удовлетворением убеждается втом, что ее расчет был правильным: на фоне «громких» дел на эти убийства никтоуже внимания не обращает. Газеты о них не пишут, а если и пишут, то только врубрике «Криминальная хроника», где в пяти-шести строчках сообщается, что вот,мол, магазин обворовали, бомжи сарай подожгли, велосипедист курицу переехал,труп обнаружили. Газетам не до них. Журналистам не до них. Значит… Правильно. Имилиционерам тоже не до них. Потому что нравственность прессы полностьюотражает нравственность общества. Пресса ровно такая, каково общество, людямсообщают о том, что им интересно, о том, что они хотят знать, в противномслучае никто не будет читать газеты и смотреть новости. И Вера Лозинцева, повсей вероятности, понимала это очень хорошо.

Чего же она хотела? Она хотела, чтобы работники милиции,прокуратуры, суда, юстиции, адвокатуры и так далее испытали сами, каково это -терять ребенка. Она не смогла простить милиционерам того, что они триждызадерживали убийцу-маньяка Семагина и отпускали его. Если бы не это, ееКристина, ее самый любимый ребенок, последняя жертва Семагина, была бы жива.Она ждала, что этих неизвестных ей милиционеров тоже будут судить, пусть не какубийц, но хотя бы за халатность, ну хоть за что-нибудь, но пусть они поплатятсяза смерть ее ребенка. Никто, однако, не поплатился. И тогда Вера стала вершитьсвой суд собственными силами. Дети работников правоохранительных органов будутумирать от руки маньяка. Именно маньяка. Как ее Кристина. Ни у кого не должнобыть сочинений в том, что это маньяк, поэтому убийство должно носить элементритуальности. Вера не хотела излишних ужасов, и ритуальность виделась ей не какжуткая расчлененка и вывернутые кишки или имитация черной мессы, нет, ее вполнеудовлетворяла такая невинная вещь, как оставленный на теле жертвы предмет. Уследствия не должно быть сомнений в том, что убийство совершено не по личныммотивам и не из корыстных побуждений. Нужен штрих, свидетельствующий в пользуманьяка. И пусть потом родители убитых думают: «Мой ребенок не виноват в том,что случилось, он не давал повода для конфликта своим друзьям и знакомым, онпал жертвой маньяка, который разгуливает по городу, но которого не могутпоймать или вообще никто не ищет. Если бы милиция работала лучше, если бы онине только пили водку и «крышевали», а еще и дело делали бы, мой ребенок был быжив». То были мысли самой Веры, не дававшие ей покоя с тех самых пор, как онаузнала о том, что Семагина трижды отпускали, и теперь она хотела, чтобы ту жеболь, и тот же ужас, и то же отчаяние испытали и другие. Не любые другие, аименно те, кто по своей профессии или по должности имел отношение к раскрытиюпреступлений, к следствию и суду.

Было и еще одно условие, которое придумала Вера Лозинцева.Преступления, которые будут совершать с ее благословения и за ее деньги, недолжны быть раскрыты. Ей это ни к чему, ведь ее привлекут как организатора изаказчика. Добиться этого можно разными путями, например, оригинальностью,осторожностью, предусмотрительностью. Одним из способов ей виделось совершениепреступления сразу же после другого «громкого» события. Тогда у милиционеров небудет ни сил, ни времени.

И изучение региональной прессы это подтвердило. Расчетоправдался. О так называемых резонансных преступлениях писали много, о прочих неписали почти ничего. Соответственно этому было и отношение. Никто не надрывалсяв поисках убийцы, преступления не ставились на особый контроль. Ничего непроисходило. Производились неотложные следственные действия, как и положено,результата они не давали, и материалы уголовных дел потихоньку гнили в сейфахследователей и оперативников, никому не нужные и всеми позабытые.

Но как, как Вера ухитрялась все это организовывать?Приезжала из Германии, убивала и потом возвращалась назад? В принципе возможно,она гражданка России, имеющая вид на жительство в Германии, так что визы ей ненужны. Узнала, что где-то совершено подходящее преступление, купила билет насамолет и прилетела. Но никак не получается. Георгий утверждает, что длительныхотлучек он за Верой не замечал. А за один день обернуться невозможно, ведьнужно не просто прилететь в Москву, а еще и добраться до, например, Ярославляили Чебоксар, найти нужного человека - юношу или девушку, родители которыхсоответствуют определенным требованиям, потом подловить момент, когда можносовершить убийство, и вернуться в Германию… Нет, за один день этого сделатьнельзя, и за два тоже.

Значит, у нее был помощник. Человек в России, мобильный,дерзкий, готовый ради денег на все. Первой его жертвой стала Таня Шустова, дочьмайора милиции. Вряд ли можно считать совпадением, что Таня жила в соседнемдоме с Лозинцевыми. Никакого совпадения. Вероятно, Вера попросила своегопомощника проведать детей, посмотреть, как они устроились на новом месте, какуюквартиру купил бывший муж. Пока помощник крутился возле дома, выжидая удобныймомент для наведения справок, в поле его зрения появился майор Шустов сдочерью. То ли он был в форме, то ли приехал на милицейской машине, то ли ещечто… Но первую жертву помощник таким образом присмотрел. А как только похитилибанкира Татищева, он явился к дому, где жили Шустовы, и стал ждать. Емуповезло, Таня в этот день не сидела дома у доктора Бычкова, она приехала кродителям, но поздно вечером ушла. Если бы Бычков в тот день не дежурил, Таня осталасьбы жива. Помощник у Веры Лозинцевой был удачливым. Но и он совершал ошибки,вероятно, очень хотел выполнить задание и заработать свой гонорар, поэтому парураз схалтурил, убил дочь сотрудника налоговой полиции и сына судьи арбитражногосуда. В схему Веры Лозинцевой это не вписывалось. Точнее, не вписывалось в тусхему, которую придумала Настя, чтобы связать воедино разрозненные факты.Ничем, кроме оплошности или глупости исполнителя, она не смогла объяснитьпоявление в списке родителей налоговика и судьи-цивилиста. И обстоятельство этонавело ее на мысль о том, что исполнители были все время разные. Так сказать,одноразовые. Если бы помощник у Веры был постоянным, он бы точно зналтребования своей заказчицы и не допустил бы такого промаха.