Оказалось, Воркуль говорил ей, что платит исполнителям непять тысяч, а десять. Лозинцева верила, снимала деньги со счета и отдавала ему.Ей казалось, что десять тысяч евро - вполне разумная плата за такого родаработу. Все-таки не метлой махать. Ей и в голову не приходило, что на самомделе можно платить и в два раза меньше. Ни один из тех людей, которых онанаходила в казино, не возвращался в Баден-Баден, и с точки зрения психологииэто можно было понять. Ни к чему ворошить тягостные воспоминания о том, какпродался и загубил чужую жизнь из-за собственной глупости. Игроки совершалипреступление, получали деньги у Воркуля в Страсбурге и уносили ноги из этихкраев, подальше от кошмара. Ни один из них больше не встречался с Верой, и ейне от кого было узнать, сколько на самом деле стоят их услуги.

- Кстати, ваш приятель из Страсбурга предупредил меня,что я не должен больше никогда появляться здесь. Якобы в целях безопасности.

- А вы, стало быть, не послушались его? - усмехнуласьВера, которая уже почти пришла в себя от потрясения.

- Я понял, что он вас обманывает. Значит, он обманываети меня.

Она приподняла красиво очерченные брови.

- Каким образом вы это поняли?

- Он был с женщиной. С молодой девушкой, оченькрасивой. Он с ней живет. В том смысле, что она живет у него.

- Откуда вы знаете? Вы были у него дома?

- Нет, но я слышал, как они говорили между собой. Такразговаривают люди, которые живут вместе. И между прочим, речь шла о том, чтосейчас у него денег нет, но очень скоро он получит пять тысяч. Я всего лишьсложил два и три.

Одним словом, они договорились. Вера попросила время наразмышление, съездила несколько раз в Страсбург, убедилась, что Ренков несолгал, и приняла его предложение. А он в ответ предложил свой план.

Она не стала устраивать скандал Воркулю, она вообще ничегоему не сказала и делала вид, что все по-прежнему. Только вот нужный человек,которого можно было бы нанять, что-то никак не находится…

- У нее было жесткое условие: жертвы должны бытьсовершеннолетними. Вера, конечно, абсолютно сумасшедшая, но трогать детей онане позволяла. А жаль, - Ренков гнусно хмыкнул, - с детьми было бы проще. Морокименьше.

- Среди фотографий, которые вы отправили Лозинцевой,есть фотография Елизаветы Стасовой, которой еще нет восемнадцати, - заметилСергей Зарубин. - Как вы это объясните?

- Стратегический запас, - фыркнул Ренков. - Её я нетронул бы до дня рождения.

* * *

Аля очень удивилась, когда Назар сказал, что ей пора быпригласить его в гости.

- Зачем? - не поняла она. - Что ты задумал, Наджар?

- Ты непоследовательна, Элка, - строго сказал он. - Неты ли мне жаловалась на племянницу, которая без конца шпыняет тебя некимипозорными случками с молодым любовником? Не ты ли жаловалась, что она считаеткаждую копейку, которую ты тратишь?

- Я, - согласилась Элеонора. - И что с того? Какаясвязь с тем, чтобы ты пришел в гости?

- Да ты пойми, она же боится, что ты начнешь тратить ихденьги на своего молодого любовника. У нее тривиальные представления о том, чтоесли женщина старше своего мужчины, то она обязательно должна тратить на негоденьги, иначе зачем бы он стал с ней спать. И ты никогда не докажешь ей, чтоэто не всегда происходит именно так. И не надо ей ничего доказывать. Надопросто ее успокоить. Я приду, нарядный, с цветами, с шампанским, она поймет,что я твой любовник, и выбросит эту дурь из головы. Она у тебя, конечно, хамка,но хотя бы двумя поводами для ее хамства будет меньше. Зачем мириться сситуацией, которая тебя напрягает, зачем терпеть, когда можно попытаться ееисправить?

Аля по привычке засомневалась было в его правоте, но быстровспомнила, как следовала его советам и потом долго удивлялась.

- Хорошо. Приходи. Когда?

- Давай завтра. Назови время, когда никого, кроме тебяи Дины, не будет дома.

- С двенадцати до двух - гарантирую. У Славикатренировка, он после школы даже домой не зайдет, Андрюша будет на работе. АДинка только-только встанет, она спит допоздна.

- Договорились, завтра жди меня с двенадцати до двух. Ине беги открывать дверь, когда я приду. Пусть племянница откроет.

Аля очень волновалась. Она привыкла к хамству и грубостиДины и считала нужным по-родственному терпеть их, но если она начнет вести себятак же в отношении Назара… Не закончится ли его визит скандалом и взаимнымиоскорблениями?

Она встала пораньше, испекла торт, красиво украсила его.Запах, ванили и корицы распространился по всей квартире и разбудил Дину.

- У нас что, праздник сегодня? - сонным голосомспросила она, выползая на кухню в бесформенной старой пижаме. - В честь чеготакие траты?

- Никаких особенных трат нет, на выпечку ничегодорогого не требуется. У меня сегодня гость.

- Какой гость?

- Увидишь. Если будешь дома, конечно, - добавила Аля.

- Та-ак, - угрожающе протянула Дина. - Значит, тыприглашаешь в наш дом своего молодого любовника и тратишь наши деньги на то,чтобы угостить его тортом?

- Торт будете есть вы все. Если мой гость съест одинкусок, никто не обеднеет. И в конце концов, Дина, ну что тебе дался мой молодойлюбовник? Что он тебе покоя не дает? Почему ты в это лезешь?

- Потому что очень скоро ты начнешь его содержать! Язнаю, чем кончаются романы с молодыми любовниками!

Ах, Назар, Назар, неужели ты никогда не ошибаешься? Да стобой просто страшно иметь дело.

- Ты не права, - очень сдержанно ответила Элеонора, ипошла в свою комнату одеваться и делать макияж.

Звонок в дверь раздался в четверть первого, когда Дина накухне пила чай. Аля, повязав поверх нарядного костюма красивый яркий фартук,взбивала сливки для десерта.

- Открой, пожалуйста, - попросила Аля, - мне нельзяотходить от миксера, если я упущу момент, сливки превратятся в масло.

Дина с недовольной миной пошла открывать.

Боже, как хорош был Назар Захарович в отглаженном костюме ис роскошными цветами в руках! Аля даже не подозревала, что в его гардеробе естьтакие костюмы. Те вещи, которые она видела, были неброскими, добротными, нокупленными давно и уже вышедшими из моды.

Но Назар еще в одном оказался прав: Динка его не узнала.

- Познакомься, Назар, это моя племянница Дина. Дина,это Назар Захарович, тот самый молодой любовник, которым ты меня постояннопопрекаешь.

Лицо Дины залилось краской, но спустя минуту Аля впервые задолгое время увидела, как ее племянница улыбается. И опять Назар угадал.

Нельзя молчать и делать вид, что ничего не происходит,нельзя загонять проблему внутрь. Человек, с которым не разговаривают и ничегоне обсуждают, начинает чувствовать себя очень одиноким и от одиночества делаетстрашные, порой непоправимые глупости. Человек, на слова и поступки которого необращают внимания, начинает думать, что он никому не нужен и не интересен.