такую «кордонную оборону», так как рассредоточенные войска составляли столь тонкую линию, что союзная армия просто обязана была прорвать ее, что и произошло на некоторых участках в 1862 году[661].

Вторым фактором, игравшим против примененной Вашингтоном стратегии на истощение ресурсов врага, стал темперамент южан. Убежденные в безоговорочной победе над любым количеством янки, многие южане с презрением относились к тому, что нужно «сидеть сложа руки и ждать», пока федералисты начнут атаковать. «Идея ожидания удара, вместо того чтобы нанести его первыми, абсолютно не соответствует духу нашего народа, — заявляла Richmond Examiner. — Лучшая оборона — нападение. Походная колонна, вторгшаяся в Огайо или Пенсильванию, гораздо лучшая оборонительная мера, чем заслон из прибрежных артиллерийских батарей на всем протяжении от Норфолка до Рио-Гранде»[662]. Тон южной прессы, призывавшей к наступлению на Вашингтон, ничем не отличался от северных газет, надрывавшихся в призывах взять Ричмонд. Борегар разработал несколько смелых планов наступления на позиции МакДауэлла, но после того, как узнал о встречных планах наступления северян, он погрузился в размышления.

В конце концов конфедератам удалось объединить различные векторы тактической теории и политической реальности в то, что Дэвис назвал «оборонительно-наступательной стратегией». Она состояла в том, чтобы защищать территорию Конфедерации, используя внутренние коммуникации (идея Жомини, вытекающая, впрочем, из здравого смысла), сконцентрировать разобщенные войска для противостояния армии захватчика и, если представится случай, перейти к наступательным действиям, возможно даже вторгшись на территорию Союза. Никто никогда не применял эту стратегию систематически и всесторонне. Более-менее четкое ее претворение в жизнь, пожалуй, можно наблюдать от серии ключевых кампаний на театрах Виргиния — Мэриленд и Теннесси — Кентукки в 1862 году до кульминации в битве при Геттисберге в 1863-м. Намеки на нее проявились в первом сражении при Булл-Ране (Манассасе) — мелком по меркам дальнейших событий, но имевшем очень важные психологические последствия как для северян, так и для южан.

11. Прощание с девяностодневной войной

I

Генерал Макдауэлл имел все основания медлить с маршем своих новобранцев на Ричмонд в июле 1861 года. Обстоятельства, над которыми он был не властен, препятствовали кампании с самого начала. Выдвижение 30-тысячной армии Макдауэлла откладывалось вследствие нехватки повозок и необходимости доукомплектовать бригады и дивизии опаздывавшими полками. Когда армия наконец снялась с лагеря 16 июля, то выяснилось, что срок службы некоторых солдат, что были наняты на 90 дней, подошел к концу. Так, например, целый пехотный полк и артиллерийская батарея покинули расположение северян накануне битвы. Солдаты конфедератов, зачисленные на более долгий срок, имели психологическое преимущество, так как мотивация рекрута, чей срок уже почти вышел, всегда ниже.

Находившийся в долине Шенандоа генерал Роберт Паттерсон также опасался, что «девяностодневные» добровольцы в его пятнадцатитысячной армии не будут воевать с энтузиазмом против одиннадцатитысячного войска Джозефа Джонстона. Это было одной из причин, по которым Паттерсон не справился со своей задачей удержать Джонстона в долине, пока Макдауэлл атакует Борегара. Паттерсона также ввели в заблуждение и приказы из Вашингтона, из которых было неясно, нужно ли ему атаковать позиции Джонстона или ограничиться маневрированием. Ошибочно полагая, что южане превосходят его по численности, Паттерсон избрал более безопасную тактику. К сожалению, в результате он не принял участия в кампании вообще. Армия Джонстона ускользнула от него 18 и 19 июля, совершив марш-бросок от Уинчестера до железнодорожной станции в Пидмонте, где погрузилась на поезда до Манассаса. С их прибытием силы конфедератов под Манассасом сравнялись по численности с армией Макдауэлла.

Борегар был осведомлен о наступлении Макдауэлла благодаря своей шпионской сети в Вашингтоне, возглавляемой Роуз О’Нил Гринхау, водившей знакомство с некоторыми северными политиками и одновременно являвшейся агентом конфедератов. Даже будучи предупрежденным, Джонстон не смог бы присоединиться к Борегару вовремя, если бы армия Макдауэлла не двигалась черепашьим шагом. На этом этапе войны солдатам, не имевшим опыта марш-бросков и к тому же тащившим на себе пятьдесят фунтов амуниции, требовалось три дня на покрытие дистанции, которую позже привыкшие к маршам ветераны преодолевали за день. На каждом повороте дорогу приходилось расчищать от деревьев, срубленных топорами южан, или укрываться от «замаскированных батарей», о которых ходили зловещие слухи. Известие о привале медленно, по цепочке достигало хвоста колонны, и солдаты, уставшие от многочасовой ходьбы под июльским солнцем, разбредались в поисках воды или ягод. К тому времени как янки наконец добрались до Сентрвилла, расположенного в трех милях от укреплений южан на другом берегу Булл-Рана, они съели все запасы продовольствия и должны были бездействовать еще целый день, пока не подошел обоз с провизией. Испытывая недостаток в обученных кавалеристах, Макдауэлл лично провел рекогносцировку и обнаружил, что пересеченная местность и внушительные редуты южан мешают его планам атаковать именно этот фланг. На другой день он решил атаковать левый фланг и исследовал подступы к нему. Тем временем переполненные поезда на всех парах везли отряд Джонстона к Манассасу. Ко времени начала наступления северян утром 21 июля три бригады Джонстона уже прибыли, а четвертая была в пути.

Несмотря на все проволочки, Макдауэлл был на грани победы. Борегар распределил свои войска вдоль южного берега Булл-Рана, медленного и заболоченного ручья в нескольких милях к северу от Манассаса. Полки конфедератов охраняли железнодорожный мост с правой стороны, мост со шлагбаумом Уоррентон в шести милях вверх по течению и полдюжины бродов между мостами. Ожидая, что Макдауэлл направит свои войска к железной дороге, Борегар перебросил девять из десяти с половиной своих бригад на этот фланг, с которого он рассчитывал внезапно атаковать янки утром 21 июля, упредив их наступление. Вместо этого пушечный и ружейный огонь в нескольких милях вверх по течению ручья вскоре после рассвета заставил его убедиться, что Макдауэлл первым преподнес сюрприз.

Десятитысячная атакующая группировка федералов в 2 часа ночи, пробравшись через подлесок и колеи от повозок, сделала шестимильный крюк, чтобы зайти противнику во фланг, в то время как остальные соединения предприняли отвлекающий маневр к мосту со шлагбаумом. Эта колонна перешла вброд Булл-Ран в двух милях вверх по течению от моста, где дозоры конфедератов их не ждали. Командовал мятежниками у моста полковник Натан Эванс, строптивый и сильно пьющий южнокаролинец. Поняв, что артобстрел северянами моста является отвлекающим маневром, и завидев облако пыли, поднятое обходящей левый фланг колонной, Эванс во главе большей части своих войск пошел навстречу неприятелю и столкнулся с первой бригадой северян, растянувшейся на марше. Эвансу удалось замедлить наступление янки до тех пор, пока ему на выручку не подоспели две бригады.

На протяжении двух часов 4500 мятежников дрались за каждый клочок земли с