югу от Спрингфилда. В то время как Зигель должен был ударить из-за спин южан, основные силы Лайона атаковали бы с фронта. На рассвете 10 августа федералы успешно осуществили этот сложный маневр, причем для южан такая двусторонняя атака стала полным сюрпризом. Однако Маккалох и Прайс не потеряли самообладания и вдохновили своих солдат на отчаянное сопротивление, которое велось с переменным успехом на небольшой возвышенности, тянувшейся вдоль берегов Уилсонс-Крик и на склонах близлежащего холма.

Битва была отмечена двумя событиями, которые в конечном итоге позволили мятежникам одержать победу. Во-первых, после того как отряду Зигеля сперва удалось отбросить конфедератов к югу, его атака захлебнулась из-за очередной ошибки при опознании своих. Луизианский полк, одетый в форму, похожую на ту, которую носили ополченцы 1-го Айовского полка Лайона, подошел вплотную к авангарду Зигеля и расстрелял его в упор прежде, чем северяне поняли, что это враги. Атака Зигеля утратила внезапность, и вскоре заградительный огонь артиллерии южан в сочетании с контратакой их пехотинцев рассеял деморализованную бригаду. А во-вторых, луизианцы и арканзасцы, действовавшие на этом участке, присоединились к миссурийцам, сражавшимся с главными силами Лайона, которого они теперь превосходили втрое. Находившийся в самой гуще боя Лайон был дважды легко ранен, потом был убит его конь, наконец, пуля конфедератов попала ему в сердце. Это деморализовало северян, у которых ко всему прочему почти закончились боеприпасы. Постепенно они прекратили сопротивление, оставив поле битвы врагу и отойдя в Спрингфилд. Южане, измотанные ничуть не меньше, не стали их преследовать.

Каждая из сторон потеряла в этом кровавом сражении по 1300 человек, что пропорционально больше, чем при Булл-Ране. Хотя тактическая победа конфедератов на Уилсонс-Крик была далеко не такой важной, как под Манассасом, и общественный ее резонанс за пределами Миссури был незначителен, но ее стратегические последствия поначалу казались даже серьезнее. Силы федералов отошли к Ролле, в ста милях к северу от Спрингфилда. Обретя уверенность и популярность, Прайс направился к реке Миссури, по пути вербуя добровольцев. Во главе 18-тысячного войска он окружил гарнизон Лексингтона — самого крупного города между Сент-Луисом и Канзас-Сити. Фримонту с большим трудом удалось послать небольшой отряд на выручку гарнизону, но тот не смог пробиться сквозь кольцо осады. После трех дней сопротивления 20 сентября гарнизон сложил оружие.

Репутация Прайса росла как на дрожжах, в то время как авторитет Фримонта стремительно падал. За два месяца в своей должности он умудрился потерять половину Миссури. Партизаны-конфедераты увеличили свою активность. Семейство Блэр, некогда оказывавшее Фримонту финансовую помощь, стало интриговать в пользу его отставки. Даже отчаянный шаг, который Фримонт предпринял, чтобы переломить судьбу, обернулся против него и предрешил его участь.

30 августа Фримонт обнародовал поразительный указ. На правах командующего он принимал на себя всю «административную власть в штате», вводил военное положение, выносил смертный приговор всем партизанам, пойманным за линией фронта северян, конфисковал собственность активистов Конфедерации в Миссури и освобождал их рабов[680]. Этим безрассудным шагом он надеялся убить двух зайцев: во-первых, провести драконовские меры для подавления партизан и устрашения тех, кто сочувствовал мятежникам, и, во-вторых, завоевать симпатии республиканцев из числа противников рабства. Своей второй цели Фримонт достиг, но вызвал недовольство Линкольна, который прилагал все усилия, чтобы удержать Кентукки в составе Союза. В личном письме Фримонту президент приказывал не расстреливать партизан «без моего одобрения», ибо, если он начнет казнить захваченных партизан без разбора, «конфедераты, скорее всего, начнут в отместку за это убивать наших лучших людей, оказавшихся в их руках, и действовать по принципу „око за око“»[681]. Кроме того, Линкольн предупредил Фримонта, что освобождение рабов мятежников может «встревожить наших друзей, юнионистов Юга, и настроить их против нас, что, возможно, расстроит наши планы в отношении Кентукки». Президент также попросил Фримонта (а не приказал ему) смягчить этот пункт своей прокламации, чтобы та соответствовала закону Конгресса от 6 августа о конфискации только собственности (включая рабов), активно используемой в военной экономике[682].

Более благоразумный человек воспринял бы просьбу Линкольна как приказ, однако Фримонт с заносчивостью, сделавшей бы честь римскому проконсулу, но не понравившейся Линкольну, отказался изменить прокламацию без официального приказа из Вашингтона. Он даже отправил в Вашингтон свою отважную жену (дочь легендарного Томаса Харта Бентона), чтобы убедить Линкольна в его ошибке. Джесси Фримонт уязвила президента намеками на интеллектуальное превосходство и больший авторитет ее мужа, нанеся тем самым делу Фримонта значительный ущерб. Пока она наставляла президента, в Белый дом шли письма от пограничных юнионистов, выражавших тревогу и недовольство. «Мы переживем несколько таких Булл-Ранов, но не подобную прокламацию, если она одобрена администрацией президента, — писал кентуккиец Джошуа Спид, старейший и лучший друг Линкольна. — Не лишайте себя нашей активной лояльности, согласившись с недальновидными шагами этого военного выскочки». На следующий день после визита Джесси Фримонт Линкольн официально приказал ее мужу изменить свой указ об освобождении рабов[683].

После этого дни Фримонта на посту коменданта Миссури были сочтены. Понимая, что спасти престиж можно только на поле брани, он собрал 38-тысячную армию, чтобы уничтожить милицию Прайса. После захвата Лексингтона Прайс постиг разницу между вторжением и набегом. Ему не хватало людей и снабжения для того, чтобы превратить свой рейд в успешную оккупацию захваченных территорий. Больше половины его солдат разошлись по домам собирать урожай или подались в партизаны, поэтому Прайс вновь отошел в юго-западный угол штата. Прежде чем федералы добрались до него, Линкольн отстранил Фримонта от командования. Союзная армия в конце концов нанесла поражение отряду Прайса и рассеяла его, но когда это произошло, Фримонт уже был в далекой Западной Виргинии, где готовился к очередному неудачному предприятию.

III

Отмена Линкольном указа Фримонта об освобождении рабов и его отстранение от командования всколыхнули противоречия по вопросу о рабстве. За то время, что прошло после принятия Конгрессом резолюции Криттендена — Джонсона, не признающей антирабовладельческую направленность войны, многие республиканцы изменили свои взгляды. Аболиционисты, до того молчавшие, начали высказываться все громче. Важным катализатором подобной перемены было поражение при Булл-Ране. «Поражение нанесло страшный удар, — писал один аболиционист, — но я думаю, оно сможет как-то расшевелить эту невежественную страну и покажет всю сложность предстоящей работы». Мятеж, поддержанный рабством и поднятый в защиту рабства, может быть подавлен только движением против рабства. Фредерик Дуглас выразил это убеждение такими словами: «Сражаться с рабовладельцами, не сражаясь против самого рабства, это лишь полдела, это сковывает всех, кто в нем участвует… Пожар нужно тушить водой… Войну за уничтожение свободы может остановить только война за уничтожение рабства»[684].

Понимая, что