Вот этот позолоченный хочет драться с тобой один на один… А эти будут следить… Если ты победишь в дуэли, оставшиеся четверо перейдут под твоё командование».

«Надо же, как интересно, – я усмехнулся. – Очередное проявление местных «логичных» порядков?»

«У Сыновей Человечества своя, марсианская логика. Точнее, ахтургирская. Но идти супротив неё нам будет вреднее, нежели подчиниться. Победим позолоченного – будут союзники».

Пехотинцы и железный рыцарь окружили нас, сформировав подобие кольца, а позолоченный приготовился к бою. В его пламенных живых глазах с вертикальными зрачками виделся азарт, желание битвы и победы.

«Рыцарь в латах и со щитом против меня, у которого нет видимой брони и есть одна лишь сабля? – спросил я. – Это, без сарказма, равная битва. Нужно же ему как-то компенсировать отсутствие таланта к энерговедению».

«У тебя прекрасное оружие, Виталий. Зарядив его энергией и нанеся несколько хороших ударов, мы победим его».

Позолоченный рыцарь медленно приближался. Он был напряжён, следил за каждым моим движением. Сергей Казимирович чуть дёрнулся вперёд, чтобы заметить, насколько он хорошо реагирует и остался доволен результатом – рыцарь мгновенно приготовился отражать какой бы то ни было удар с моей стороны.

«Хороший противник, – кратко подытожил Сергей Казимирович. – Не настолько хорош как анугиры, но тоже хороший».

«Тем, что хорошо реагирует?»

«Тем, что готов биться до конца. Я чувствую это, улавливаю малейшие нити его неполноценного сознания».

«И это что-то для вас значит?»

«Значит лишь то, что биться мы будем с тобой в полную силу. Поблажек нам не дадут. Приготовься!».

Замысел Сергея Казимировича стал мне ясен сразу – он хотел сразиться с рыцарем, используя оборонительные приёмы и выжидая момент, когда тот подставится сам. Рыцарь множество раз пытался быстро ударить и кольнуть меня мечом, несколько раз хотел ударить меня щитом, чтобы я потерял равновесие и даже старался пихнуть меня ногой, но Сергей Казимирович выверенными движениями не позволял врагу даже коснуться меня. Рыцарь, в свою очередь, очень умело отражал своим щитом мои атаки саблей, столь же выверенными движениями не позволяя себе даже на мгновение открыться. Красивая дуэль зашла в тупик уже на четвёртой минуте.

«Выучка видна сразу. А ну-ка, давай посмотрим, что он скажет на это!» – сказал Сергей Казимирович и зарядил левую руку энергией, да настолько сильно, что я почувствовал немного болезненный жар.

Удар по железному (на минуточку!) щиту оказался сильным настолько, что тот просто разлетелся на куски, едва не ранив ими окружавших нас бойцов, а рыцарь едва не потерял равновесие. Мгновенно отбросив то, что раньше называлось щитом, он взял меч в обе руки и с необычайной скоростью метнулся ко мне.

– Ай, пошла, родимая! – крикнул Сергей Казимирович моими устами и бросился в бой.

Сверкающие на солнце клинки зазвенели, ударяясь друг о друга. Выверенные сотнями тысяч лет тренировок движения смотрелись со стороны завораживающе, ноги приглушённо топтали траву, оба дуэлянта вздыхали, когда клинки проносились мимо их лиц: я вздыхал рефлекторно, рыцарь – по привычке, ибо кислород ему не нужен. К слову, в этих грузных на первый взгляд латах он двигался очень и очень грациозно, совсем не уступая мне.

Сергей Казимирович был в своей стихии, сразу видно, что он обожает дуэли, обожает использовать этот залихватский стиль, чтобы поразить врага.

Я и сам почувствовал азарт, а также почувствовал, как во мне начинает говорить кровь анугиров. Чем дольше шла дуэль, тем явственнее был её шёпот. Это смутило меня. Оставив контроль над телом Сергею Казимировичу, я погрузился внутрь себя и стал подавлять эту чужеродную силу, желавшую разъярить меня, заставить броситься в объятья злобы. У этой силы пока не было лица, но я ощущал её жёсткость, неудержимость и жажду крови.

Понятно, что если я решу кормить эту чужеродную кровь своей яростью и злобой, то она не уснёт, а захочет большего. Выход был у меня лишь один – подавить её, не дать даже капли жестокости.

Азарт Сергея Казимировича был неагрессивен, это был чисто человеческий непорочный азарт, что помогал ему в битве, кровь анугиров не могла им питаться. Но я всё равно ощущал, что она что-то поглощает из нас обоих. Хотя нет, не обоих. Из меня одного.

Минуты размышлений было достаточно, чтобы понять истину – циркулирующая во мне кровь анугиров это своеобразная ловушка для человеческой сути, не очищенной сотнями тысяч лет доведения до совершенства. В этом и было фундаментальное отличие меня от Сергея Казимировича – он являлся личностью, близкой к высшим существам. Эдаким полубогом, если угодно. В этом и состоял план анугиров, разгадать который мне было суждено лишь в пылу судьбоносного боя.

Я поясню. «Высшесть» высших существ состоит не только в идеальном умении управлять энергией, но и в том, что они лишены тех самых «эмоциональных утечек». Когда злится возвышенный человек, вроде Сергея Казимировича, его злоба совсем не похожа на злобу анугира или русанара, у неё совсем другой код, который никто не мог поглотить, кроме Хомо Сапиенса, вроде меня. Сам не желая того, я поглощал эту энергию, она преобразовывалась внутри меня в другой вид энергии, уникальный, который, в свою очередь, благодаря тройному разнообразию крови, становился читаемым и поглощаемым сразу тремя живущими внутри меня «сущностями». Вот она – моя брешь. Я могу хоть трижды научиться не злиться и сдерживать ярость, но даже банальный чужой человеческий азарт, что преобразуется внутри моего триединого разума в понятную анугирской крови структуру, что будет питать её, будет её усиливать и приведёт в конце концов к последствиям.

Самым страшным было то, что эту брешь я не смог бы закрыть никак, ничем и никогда, ибо неспособен отфильтровать свою кровь и удалить из неё именно анугирскую. Хладнокровный разум анугиров, что придумал такой способ контролировать меня, знал это и легко воспользовался этим, подсадив меня навечно на иглу ярости и злобы, в которую преобразуется всё, что я чувствую. Даже если я буду просто радоваться победе, то анугирская кровь сожрёт эту радость, как если бы это была злоба.

Что делать, я понял сразу – нужно было сократить длительность боя до минимума, чтобы испытывать как можно меньше эмоций. Именно это я тотчас предложил сделать Сергею Казимировичу.

«Но зачем, Виталий? – спросил он меня сразу, продолжая биться с рыцарем. – Драконы хотят зрелища? Они его получат».

«Вы не понимаете, Сергей Казимирович, – сказал я быстро. – Чем дольше мы сражаемся, тем сильнее питается кровь анугиров. Азарт, радость, любовь – всё это она пожирает так