– Да, именно.

– Подобное… подобное невозможно! – воскликнул я. – В той комнате было столько людей… я тоже там был!

– Это утверждение не соответствует действительности. По крайней мере, в ту комнату входили сестры Рёко и Кёко, ты, а также Токидзо и его жена. Директор клиники, вероятно, даже не приближался к ней, а самое большее, что делала госпожа управляющая делами клиники, – это подходила к двери. Что же до доктора Найто, сидящего там, то он лишь выломал дверь, но был слишком напуган, чтобы заглянуть внутрь.

– Но, Кёгоку, даже если и так, то получается, что в комнату входили целых пять человек. А вчера…

– Верно, и, честно говоря, вчера я вовсе не планировал устраивать подобный фарс. Из-за этого я причинил Кёко-сан страдания и сожалею об этом. Я не думал, что на ее тело было возложено столь тяжкое бремя.

– Старший братик… но что же ты изначально собирался сделать? – спросила Ацуко Тюдзэндзи.

– Открыть дверь и сказать: «Ну вот, посмотрите», – вот какой у меня был план. После того как я это сделал бы, Найто-кун, вероятно, попытался бы сбежать, и тогда я позвонил бы в колокольчик и позвал полицейских. Однако я не ожидал, что там будут эти ширмы, из-за которых ничего не будет видно. Делать было нечего, и пришлось ввести всех в комнату, но, как говорится, «лекарство оказалось слишком эффективным»: после нашего разговора директор клиники и остальные были в таком состоянии, что уже ничего не замечали.

– Разве нельзя было просто сразу же отодвинуть ширмы?

– Но это не сняло бы проклятия с Сэкигути.

– Я не понимаю, – Киба в раздражении нахмурился.

– Лишь для сестер Куондзи и для Сэкигути тот труп был невидимым. Я хотел сделать так, чтобы они смогли его увидеть.

«О чем он говорит? Лишь для меня труп был невидимым? Это ведь не магия и не ниндзюцу – древнее искусство маскировки, которым владели ниндзя?!

…барьер. Вот как, может быть, говоря о «натянутой преграде», Кёгокудо имел в виду онгё – магический барьер, делающий находящееся за ним невидимым? Это была астрологическая магия тонко, которую используют чародеи синсэн, или что-нибудь в этом роде?»

– Кёгокудо, так что же, та преграда, о которой ты говорил, каким-то образом на нас воздействовала?

Кёгокудо приподнял бровь и посмотрел на меня.

– Преградой, о которой я говорил, были ширмы. Просто из-за них возникли затруднения, вот что я имел в виду.

– Но ведь… когда я первый раз туда вошел, никаких ширм там не было. Однако трупа там тоже не было!

– Разве не было? – сказал Энокидзу.

– Был? – переспросил Киба.

– Был.

Я почувствовал сильное головокружение.

– Сэкигути-кун, ты точно видел труп. Ты просто не смог это воспринять.

Что это было?

Комната начала медленно вращаться. Мир вокруг меня искажался.

– Твое описание здания было необыкновенно детальным: ты не упустил ни одной мельчайшей подробности. Выслушав один лишь твой рассказ, я смог совершенно ясно воссоздать в уме план здания и его обстановку. Придя сюда, я был поражен твоей точностью. Однако все же было одно место, которому ты по какой-то причине не дал ясного описания. Пол в библиотеке. Двери, стены и книжные стеллажи, потолок, стремянка и стол, кровать и стоящий рядом с ней буфет, крестообразный светильник с люминесцентными лампами… все это ты описал четко и внятно. Только описание пола было неопределенным, и из твоих слов я не мог себе представить, как он выглядел. Невозможно было войти в большую комнату так, чтобы пол не попал в поле зрения. Если это случилось, то получается, что ты – сознавая это или не сознавая – видел, но не рассказал. Я подумал, что это странно. Затем вспомнил, что ты все же обронил одно-единственное замечание касательно пола в той комнате.

Кёгокудо вытащил руку из-за пазухи и дотронулся пальцами до подбородка, как это совсем недавно делала его младшая сестра. Это был его любимый жест, когда он собирался сообщить нечто важное.

– Ты сказал, что на полу поблескивало что-то, похожее на нож для фруктов. Это был вовсе не нож для фруктов – да и откуда бы подобной вещи взяться на полу библиотеки? Это был нож, воткнутый в бок Фудзимаки.

– А-а-а-а!

Мое «я» внутри меня разбилось в мелкие осколки. Как будто на меня внезапно перестал действовать наркоз, – муть, стоявшая у меня перед глазами, с громким хлопком рассеялась.

Точно.

Фудзимаки умер там в день своего исчезновения!

Ничего не происходило. Труп не рождался, он все это время находился там, и я с самого начала об этом знал!

– Э… Эно-сан… то есть, когда ты заглянул в комнату…

– Да. Я открыл дверь, и там был труп. Его и искать было не нужно – он просто лежал там, как самая обычная вещь. Как говорится в старом выражении, «в этом было не больше удивительного, чем в пчелиной голове». Я не мог подумать, что ты его не видишь.

«– Сэкигути-кун, посмотри на это!

– Единственное, что нам остается, – все, что мы можем сделать, – это вызвать полицию!»

Ацуко ахнула:

– Энокидзу-сан! Так получается, когда я вас тогда встретила…

– Да-да, Ацу-тян, когда ты звала меня, я совершенно не слышал твой голос. Однако удивительным образом слышал пение цикад и шум ветра. И хотя я не мог закрыть свои уши, из всего многообразия звуков я не слышал только твой голос, Ацу-тян. А если так, то я подумал, что даже с открытыми глазами можно было не увидеть именно труп. Поэтому я сказал тебе вызвать Кибу.

Так, значит, его видел только Энокидзу…

А для меня единственного он действительно оставался невидимым.

– Подобные вещи… разве такое бывает? – спросил Аоки. – В это невозможно поверить.

– Они не встречаются повсеместно, но такое возможно. Что касается Сэкигути-куна, то он должен понимать, что та «реальность», которую мы сейчас видим, слышим и физически ощущаем, – это не реальность как таковая. Мозг воссоздает ее на основе той информации, которую выбирает по своему усмотрению. Следовательно, в случае когда какие-то важные элементы картины мира оказываются невыбранными, человек совершенно не способен их воспринять. Даже если они есть в его памяти, они так никогда и не выходят на сцену сознания.

– А-а, ну да… все, что мы видим и слышим, представляет собой воображаемую реальность. Человек не способен самостоятельно определить, является ли она подлинной реальностью или же нет…

Я жил в воображаемой реальности, где не было никакого трупа. Это все равно как видеть призраков… только наоборот.

– Повреждения мозга, например, могут приводить к тому, что человек перестает различать лица или же утрачивает общее понятие о цифре пять – при том, что представление об остальных цифрах у него сохраняется, – и другим поистине интереснейшим симптомам. Все мы живем с нашими превратными представлениями и иллюзиями, полагая, что это реальность, но можно сказать, что в действительности каждый из нас живет внутри собственной головы. Это происшествие оказалось таким запутанным по той причине, что людей, одинаково неспособных увидеть мертвое тело, было несколько. Кроме того, все осложнилось тем, что одним из них был наблюдатель со стороны… Тацуми Сэкигути. Если б такой человек был один, то можно было бы все уладить, просто сказав, что он тронулся умом; а так дело вышло очень хлопотным.