Он словно наяву увидел восьмистраничные памфлеты, что очень скоро полезут из-под протестантских печатных прессов, с картинками на первой странице, изображающим резню в Васси. Этот захудалый городишко прогремит отныне по всей Европе, о нем упомянут в тысячах проповедей. Протестанты примутся создавать вооруженное ополчение, уверяя, что иначе им себя не защитить. А католикам придется ответить им тем же.

Начнется гражданская война.

Чего, собственно, Пьер и добивался.

9

Сидя в таверне «У святого Этьена», перед тарелкой с копченой рыбой и стаканом вина, Сильви страдала от беспомощности.

Да кончится ли когда-нибудь это насилие? Большинство французов желало жить в мире с соседями, не важно, какой те веры, но всякое стремление к примирению наталкивалось на сопротивление людей вроде братьев де Гиз, для которых вера была всего-навсего средством добиться могущества и несметного богатства.

Сильви и ее друзьям требовалось выяснить, сколько о них известно властям. Поэтому, когда выдавалась такая возможность, девушка ходила по тавернам и беседовала с людьми, которым поручали ловить еретиков, – с городскими стражниками, с прихлебателями семейства де Гизов, с теми, кто так или иначе был связан с Пьером. Из этих разговоров ей удавалось собрать немало полезных сведений. Однако она отчаянно нуждалась в надежном лазутчике в их рядах.

Сильви подняла голову – и вдруг заметила служанку Пьера, Нат, щеголявшую подбитым глазом.

Они с Нат были знакомы, но лишь кивали друг другу при встрече, общаться никогда не общались. Пора это исправить.

– Какой ужас! – воскликнула Сильви. – Позволь угостить тебя вином, чтобы стало легче.

Нат залилась слезами.

Сильви обняла девушку за плечи. Она нисколько не притворялась: ей самой, как и ее матушке, в свое время перепало изрядно тумаков от скорого на расправу отца.

Принесли вино. Нат, слегка успокоившись, сделала большой глоток.

– Спасибо.

– Что с тобой случилось? – спросила Сильви.

– Пьер ударил.

– Одетте тоже досталось?

Нат покачала головой.

– Ее он побаивается. Знает, что получит сдачи.

Служанке было лет шестнадцать; невысокая, худенькая, она вряд ли осмелилась бы поднять руку на мужчину – как сама Сильви не смела драться с отцом. Эти воспоминания заставили разозлиться.

– Выпей еще вина.

Нат снова пригубила.

– Ненавижу его! – выпалила она.

Сердце Сильви забилось чаще. Больше года она дожидалась такого вот мгновения – и верила, что оно непременно наступит. Главным было сохранять терпение и надежду, ведь все вокруг ненавидели Пьера, и рано или поздно должен был найтись человек, который захочет предать этого мерзавца.

Долгожданная возможность наконец представилась, но следовало все сделать правильно. Нельзя показывать, насколько она заинтересована, нельзя настаивать и давить. С другой стороны, придется рискнуть, как ни крути.

– Ты не единственная, кто ненавидит Пьера, – осторожно начала Сильви. – Говорят, это он виноват в нынешних гонениях на протестантов.

Об этом судачила половина Парижа.

– Правильно говорят, – ответила Нат. – У него есть список.

У Сильви перехватило дыхание. Понятно, что у Пьера должен быть список с именами протестантов, но откуда об этом известно Нат?

– Список? – Сильви понизила голос почти до шепота. – Ты сама его видела?

– Ага. Это книжка в черном переплете. Там полно имен.

Вот это удача! Пожалуй, пытаться переманить Нат к себе будет глупостью, но овчинка-то стоит выделки… Приняв решение, Сильви не стала медлить.

– Если хочешь отомстить, – сказала она, притворяясь не слишком заинтересованной, – отдай эту книжку протестантам.

– Я боюсь. Но попробую, наверное.

«Да неужели? – подумала Сильви. – А хватит ли у тебя силы духа, девочка?»

– Это будет против церкви, понимаешь?

– Я верую в Господа, – сказала Нат. – А церковь – она не Божья.

Сильви даже опешила.

– Почему ты так говоришь?

– Когда мне было одиннадцать, меня поимел наш приходской священник. У меня тогда и волос между ног-то не было. И что, Господь его покарал? Нет, конечно.

Сильви допила вино и поставила пустой стакан на стол.

– У меня есть подруга. Она заплатит десять золотых экю, если сможет заглянуть в ту книжку.

Деньги найти труда не составит: торговля приносила прибыль, а матушка наверняка согласится, что это достойная трата.

Глаза Нат расширились.

– Десять золотых экю! – повторила она изумленно. Столько ей было не заработать и за год.

Сильви кивнула.

– Моя подруга думает, что сумеет спасти много людей от смерти на костре, – прибавила она, чтобы подкрепить денежные посулы побуждениями духовного свойства.

Но Нат, совершенно очевидно, больше занимали деньги.

– Ты серьезно? Десять экю?

– Ну да. – Сильви сделала вид, что только теперь поверила в искренность намерений Нат. – Неужто ты сможешь раздобыть эту книгу? Правда сможешь?

– Да.

– Где она хранится?

– Он держит ее дома.

– Где именно?

– В запертой шкатулке.

– Если шкатулка заперта, как ты добудешь книгу?

– Я ее отопру.

– Как?

– Булавкой, – с усмешкой ответила Нат.

10

Гражданская война стала венцом ожиданий Пьера. Спустя год после резни в Васси католики, которых вел за собой герцог Франсуа де Гиз, уверенно побеждали. В начале 1563 года Меченый осадил Орлеан, последний оплот протестантов, где укрывался Гаспар де Колиньи. В четверг, 18 февраля, герцог в очередной раз обозрел вражеские укрепления и объявил, что решающий штурм начнется завтра.

Пьер в этот миг стоял рядом с Меченым и думал, что окончательная победа у них в руках.

В сумерках они отправились обратно в Шато-де-Валан. Герцог в тот день облачился в темный дублет и надел шляпу с длинным белым пером: этакий наряд казался вызывающим вблизи стен вражеского города, но Франсуа ожидал встречи со своей супругой Анной. Их старшему сыну Анри уже исполнилось двенадцать, и он тоже должен был ждать отца в замке. Пьер заранее позаботился свести довольно близкое знакомство с наследником герцога, сразу после первой встречи, четыре года назад, на турнире, когда король Генрих Второй получил смертельный удар в глазницу.

По пути предстояло переправиться через небольшую речку на пароме, что брал на борт всего троих. Герцог, Пьер и Гастон ле Пан остались ждать, а прочие стражники занялись перевозкой лошадей.