В Тобольске журналистка зачем-то навестила семью убитого давным-давномента. С тем ментом лично Кудряша ничего не связывало, но визит этот тоже былне просто так. А уж когда выяснилось, что неприятная троица собирается в Домветеранов, в тот самый, в котором целый этаж был отведен под личные покоивпавшего в маразм родного отца Кудряша, терпение старого авторитета лопнуло.Надо было срочно их остановить.

Старик люто ненавидел сына, видеть его не хотел, сразуначинал орать своим дребезжащим голоском: «Вор! Убийца!» И Кудряш давно уже неиспытывал к отцу никаких чувств, просто выполнял свой сыновний долг, поселилвпавшего в маразм отца в хорошую богадельню, у себя под боком, в Тобольске,обеспечил комфорт и отличный уход. Раньше Кудряшу и в голову не приходилоставить специальную охрану к Дому ветеранов. Никто просто не посмел бы сунутьсятуда. Да и кому мог понадобиться старый маразматик? Кроме него, там жило еще небольше десятка стариков, в том числе, между прочим, и мать Регины Градской.

Но Кудряш не сомневался – неприятная троица отправилась вДом ветеранов именно к его отцу. Зачем, почему – об этом он уже не размышлял.Ему надоело гадать на кофейной гуще. Ничто на свете не раздражало его так, какнеизвестность. Конечно, взять обоих, и журналистку, и американца, слишкомхлопотно. И вообще, с иностранцем лучше не связываться. Он решил, что однойжурналистки вполне достаточно. Пусть она все объяснит!

Он успел заранее, через своих людей в Москве, получитькое-какую информацию об этой бабе. То, что она еще и жена полковника МВД,Кудряша вовсе не смущало, наоборот, это было даже приятно.

Посланные к Дому ветеранов боевики держали с ним постояннуюсвязь. В половине десятого ему доложили: фээсбэшник увез американца. Онприказал пустить небольшой «хвост», но не трогать, просто проследить. Сначалавсе складывалось хорошо. Он даже пожалел, что бросил на одну бабенку стольконароду. Но оказалось, он поступил совершенно правильно. Почти одновременногруппа, наблюдавшая за шоссе, обнаружила фээсбэшный «газик», а те, кто ждал вкустах у входа в здание, заметили неизвестного, который сидел тоже в кустах,напротив. Разумеется, он там не нужду справлял. Позже выяснилось, что он –майор ФСБ. Замочивший его боевик не поленился обшарить карманы.

Ситуация осложнилась. Надо было срочно что-то придумать. ИКудряш придумал. Одной из трех машин, брошенных на это дело, была старенькая«волжаночка». Она пряталась за деревьями, у самой обочины – на всякий случай. Вней сидело всего двое ребят. Именно они и заметили проклятый «газик». Кудряшприказал ребятам подогнать «Волгу» поближе к обочине и хорошенько бабахнуть еена глазах удивленной публики из «газика». А самим раствориться в тайге. Воттогда, под шумок, и можно будет вывезти журналистку без лишней суеты истрельбы. Главное, чтобы только по времени все совпало.

И совпало-таки. Ребятишки разыграли все точненько, как понотам. Правда, небольшая стрельба все-таки случилось. На перекрестке «жигуль»подсекла милицейская патрульная машина.

– Сколько там наших ребят на шоссе положили? – тревожноспросил Кудряш, узнав о стрельбе уже не по связи, а от одного из своих людей,бывшего майора-десантника, который исполнял при нем функции то ли личногосекретаря, то ли серого кардинала.

– Никого не положили, – весело ответил ему бывший майор. –Там в «жигуленке» хороший мотор. Ребята на просеку свернули и растворились втайге. Менты побоялись к тачке близко подойти, посветили, увидели, что пустая,и укатили.

– А раненый?

– Все нормально, Хоттабыч уже пульку выковыривает.

– Ну и славно, – кивнул Кудряш. – А что в Москве?

– Завтра утром будет кассета.

Ему снились яркие, цветные сны и не хотелось просыпаться.Раньше сны бывали только черно-белыми, мрачными, тяжелыми. Наверное, поэтому онвсегда так мало спал. А сейчас он проживал заново всю свою сорокалетнюю жизнь –но совсем иначе.

Он видел себя во сне маленьким мальчиком, которого нежно ипреданно любили родители. У мамы были прохладные, легкие руки, она гладила егопо волосам, целовала на ночь, читала сказки. Отец был сильным, веселым, он училего ходить по тайге, угадывать твердые надежные кочки в болотной хляби,скручивать котелки из пахучей весенней бересты и кипятить в них воду на костре.

Во сне было много тепла и света. Алая таежная клюквасветилась на солнце и совсем не напоминала капли крови. Маленькая черноволосаясоседка Ларочка сбегала по скрипучей лестнице, празднично улыбаясь и постукиваякаблучками. Ее никто никогда не насиловал в весеннем пустом парке. Она незнала, как это больно и страшно, и поэтому ей предстояло прожить совсем другуюжизнь.

Шестнадцатилетняя Таня Костылева выходила на берег изспокойной ночной реки, встряхивала длинными мокрыми волосами и, поеживаясь отпредрассветного холода, натягивала на влажное тело свое выпускное платье.

– Веня, как же я замерзла! Зачем ты уговорил меня купаться?– шептала она, прижимаясь теплым лбом к его груди.

Таня Костылева была жива, сейчас ей тоже сорок. Были живы идругие шесть девочек. Он никого не выслеживал, не набрасывался бешеным зверем,не душил, не убивал. Они все были живы, и каждая проходила положенный ей путь,проживала свою жизнь, счастливую, несчастную, беспутную или праведную, но свою,единственную и неповторимую, Богом данную жизнь. Четверо из шестерых имелидетей, мальчиков, девочек. Дети вырастали, у них тоже рождались дети, внуки техдевочек, которых Веня Волков никогда не насиловал и не убивал…

Где-то далеко, в другом измерении, на другой планете,существовал огромный концерн «Вениамин», железная непобедимая машинашоу-бизнеса, вскормленная головоломными интригами, жестокостью и кровью. Но он,Веня Волков, не имел к этому никакого отношения. Он жил спокойно и счастливо.Лена Полянская смотрела на него своими ясными серыми глазами, ему хотелосьприкоснуться рукой к ее лицу, почувствовать, как щекотно подрагивают подладонью длинные черные ресницы, он протягивал руку, но вокруг была пустота,холодный мертвый воздух. Этим воздухом нельзя было дышать. Он сжигал горло ираздирал легкие. Надо было проснуться, но так не хотелось.

– Вениамин Борисович, проснитесь, пожалуйста, – услышал ониздалека чей-то голос.

– Венечка, к тебе пришел врач, он должен тебя посмотреть. Онприоткрыл глаза и увидел над собой два лица – кукольное, тонко подкрашенноелицо Регины и круглое, мягкое, в очках, лицо незнакомого пожилого мужчины.

Ему было больно выдергивать самого себя из сна, он сразупопадал из теплого цветного мира в тусклый, ледяной, черно-белый кошмар. Укруглолицего профессора-отоларинголога были сухие шершавые руки. Он щупалшейные железы, заглядывал в горло.