что тебе не принадлежит, ты теряешь часть себя. Чем больше Онак забирала от живых существ, тем менее человечной она становилась. Ее магия исказилась, как и ее душа. – Дрожь пробежала по Рен при воспоминании о словах провидицы, о том, какой загнанной она выглядела, когда рассказала все Рен.

– И вот тогда Онак перешла к человеческим жертвоприношениям.

Роза судорожно вздохнула:

– Звезды! Что случилось с ней?

– Орта убила ее.

Роза опустилась на смятую постель, ловя каждое слово Рен.

– Она убила собственную сестру?

Голос Рен стал жестче:

– Не специально. Но, Роза, Онак была чудовищем. Что еще ей оставалось делать? Защитник и его люди наступали, используя растущее волнение в Эане для собственной выгоды. И именно Онак затеяла драку со своей сестрой на берегу Серебряного Языка. Только по чистой случайности Орта смогла защитить себя. Она ударила свою сестру, пытаясь защититься, и Онак упала в воду и утонула. Кто знает, как выглядела бы эта страна, если бы она этого не сделала?

– Сомневаюсь, что Онак обошлась с Защитником лучше, – сказала Роза. – Банба сказала, что Валхарты прокляли Орту и уничтожили ее силу.

– Я тоже так думала. Но Гленна сказала, что правда мрачнее. Ближе. – Рен взяла портрет близнецов и взглянула на хмурое выражение лица Онак. – Это Онак прокляла свою сестру. Пока они сражались, она использовала магию крови, и мы даже не можем представить, насколько мощным оказалось ее заклинание. В тот день, когда она утонула в Серебряном Языке, их магия и магия всех ведьм в Эане разделилась на пять нитей. После этого Защитник с легкостью присвоил себе трон. Орта была просто чародейкой, и что могла сделать одна-единственная чародейка против мощи разгорающегося восстания? – Рен отшвырнула картину в сторону. – Остальное мы знаем. После Онак и Орты в Эане все стало по-другому.

«Остерегайся проклятия Онак Старкрест, потерянной королевы-ведьмы, – слова провидицы эхом отозвались в голове Рен. – Проклятие течет в новой крови. Оно живет в новых костях».

Пока она не рассказала этого. Не стоило пугать Розу после всего, что произошло. Но даже когда она проглотила предупреждение, она знала, что именно страх заставил ее сделать это, ужасающая возможность того, что проклятие проявилось в новом близнеце нового поколения. Что однажды тьма может расцвести и в ней тоже.

Роза поднялась на ноги.

– Готова поклясться, Гленна сказала что-то о проклятии, когда умирала, что-то вроде «соберись с силами». – Она покачала головой. – Не могу вспомнить.

– Забудь об этом, – отрезала Рен. – Ты должна сосредоточиться на своей завтрашней коронации.

Роза взглянула на нее, в ее глазах читалось удивление.

– Ты не собираешься бороться со мной за нее?

– Банбы нет. Мне больше не нужна корона. – Не первый раз за день Рен подумала о том, что находится за Бессолнечным морем. За какое время гевранцы доплывут до Гринстада и что будет делать их коварный король с ее бабушкой, когда вернется домой?

Банба была борцом. Она пережила войну Лиллит и последовавшее за ней ужасное уединение, живя на краю страны, решившей забыть ее, но, несмотря на всю веру Рен в свою бабушку, она не знала, переживет ли она заточение у Аларика Фелсинга. И смогла ли это сделать другая ведьма.

Она опустилась на кровать, пружины заскрипели, когда она провела руками по волосам. Она была усталой, злой и убитой горем, и мысль о том, чтобы управлять чем-то прямо сейчас, даже своими собственными эмоциями, внезапно показалась ей слишком большой работой.

– Роза, ты можешь забрать свою корону. Свой трон. Все это. Теперь это не имеет для меня никакого значения.

Роза долго молчала. А затем она сказала таким тихим голосом, что Рен едва расслышал ее:

– Мы можем быть другими, Рен.

Рен посмотрела на нее:

– Что?

На лице Розы играла улыбка, которую она никогда раньше не видела, никогда не знала, – и в ней она почувствовала призрак плана.

– Что, если мы будем править этой страной вместе? Ты и я. Рука об руку.

Рен нахмурилась:

– Ты что, не слышала ни слова из того, что я только что сказала? О том, что произошло в прошлый раз, когда две сестры пытались править вместе?

Роза наступила на портрет, сломав раму.

– Мы не они, Рен. Мы не прокляты. – С каждой минутой ее голос звучал увереннее, ее глаза были такими же яркими и зелеными, как равнины Эрринвайлда. – Мне давно стоило это понять. Что мы могли бы сделать это вместе. Всю жизнь мы были разлучены, но теперь мы можем сделать так, чтобы эта жертва была не напрасна. Посмотри, откуда мы пришли, посмотри на все, чему мы научились на этом пути. Мы обе и Валхарты, и ведьмы, и вместе мы сможем ознаменовать начало новой эры в…

– Роза, мы не можем…

– Нет, Рен, можем! Теперь мы одинаково смотрим на мир.

– Именно поэтому только одна из нас должна стать королевой.

Роза покачала головой:

– Я всегда думала, что буду править этой страной вместе со своим мужем. Королем, который будет умным, и сильным, и бесстрашным. Почему его место не может занять сестра? Почему его место не можешь занять ты? Так уже было раньше, так может быть и снова. Только в этот раз все будет по-другому. Лучше.

Рен медленно встала:

– Почему ты так уверена в этом?

– Ты почувствовала, что произошло сегодня в святилище? Вместе мы нечто большее. Вместе у нас есть настоящая сила. – Она взяла Рен за плечи. – Грядет война. Гевранцы вернутся, и когда они это сделают, мы встретим их вместе. Я верю, что мы встанем бок о бок и встретим их лед огнем.

Роза стояла в запекшейся крови Гленны, и Рен впервые увидела ее такой сильной. Она поняла, что ее сестра была права. Банбу увезли. Мир накренился, и если Рен собиралась править этой страной с кем-то, она хотела, чтобы это была Роза.

Внезапно показалось, что это и было ответом с самого начала.

– Мы не будем проклятием, – сказала она больше себе, чем сестре. – Мы будем благословением.

Роза протянула сестре руку, и