Мисс Сильвер снова вязала.

– Именно так, – ответила она.

– Что ж, это возвращает нас к тому, что вы думаете о Джейкобе Тэвернере.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Я очень мало его видела. Вчера, как вам известно, он оставался у себя в комнате. Сегодня он спускался к обеду. Он жалуется на простуду и, говорят, страдает от озноба. Мне кажется, он испытал потрясение, как и мы все. Он, возможно, замешан в делах с контрабандой, но не в убийстве.

– Вы так считаете?

– Нет, у меня недостаточно информации, чтобы делать выводы. Это просто гипотеза, которая объясняла бы известные нам факты. Будь он замешан в торговле контрабандой, это объясняло бы его желание выяснить, могут ли его родственники выдать какие-либо тайны. Если бы было два прохода, один из которых гораздо важнее, он мог бы посчитать, что вполне стоит пожертвовать одним из них, рассказав о нем публично, и таким образом сохранить тайну второго. Он бы понадеялся на то, что после этого улягутся любые истории и слухи, будь то местные или сохранившиеся в семье. Это объяснило бы то, что он решил собрать семью вместе и специально выделил время на показ прохода между подвалами и берегом. И тут, конечно, приходит в голову мысль, что Люк Уайт был убит из-за того, чтобы сохранить в тайне второй проход. Если он о нем знал и использовал это для шантажа сообщников, то нам не пришлось бы искать какой-то иной мотив. Могу сказать, что я считаю этот мотив гораздо более вероятным, чем ревность, на которой настаивает инспектор Крисп.

– Возможно, это так.

– Сейчас невозможно сказать, замешан ли в этом мистер Джейкоб Тэвернер. Возможно, он лишь тот, кем кажется, – пожилой человек с большими деньгами, без семейных уз и с желанием воссоединить семью – может быть, с намерением определиться с условиями завещания. Он может быть финансово заинтересован в «Огненном колесе» и ничего не знает о ведущейся здесь контрабандистской деятельности, если она действительно существует. Конечно, доказательств этому нет, лишь множество подозрений и предположение о том, что не бывает дыма без огня.

Фрэнк выпрямился:

– На самом деле Джейкоб может быть невиновен, как и само «Огненное колесо». У нас скверно устроены мозги – мы очень подозрительны и часто склонны видеть то, что ищем; по крайней мере, согласно мнению моего досточтимого коллеги Криспа. Что ж, посмотрим.

Мисс Сильвер сложила и убрала вязание и встала.

– Еще минуту, Фрэнк. Я бы хотела, чтобы вы отдали распоряжение почистить этот ковер.

– Мисс Сильвер, дорогая!

– Очень осторожно, разумеется. Мне, наверное, не следовало говорить «почистить». Я бы хотела, чтобы его очень внимательно осмотрели с целью установить, есть ли на нем пятна крови.

– Пятна крови?

– Свежие, конечно. Цвет ковра и грязь могли бы их скрыть.

Он уставился на пол. Лежащий на нем квадратный ковер не доходил примерно фут до стен. Изначально, должно быть, был глубокого красно-коричневого цвета с мелким рисунком, который теперь почти стерся. Он медленно спросил:

– Что именно вы ожидаете найти?

Мисс Сильвер кашлянула.

– Доказательство того, что Люк Уайт был убит в этой комнате.

Джереми и Джейн вернулись в «Огненное колесо» в блаженном состоянии, куда не проникали мысли об убийстве; когда они открыли парадную дверь, их встретила мисс Сильвер. Она стояла там, прислушиваясь, в ожидании шума машины.

– Минутку, капитан Тэвернер, – сказала она.

Они оставались на месте, пока мисс Сильвер не вышла и не закрыла за собой дверь. Только в этот момент Джейн в достаточной степени спустилась с небес на землю, чтобы понять, что мисс Сильвер одета для поездки. На ней было черное пальто, почтенного возраста палантин, черная фетровая шляпа и шерстяные перчатки. Она безотлагательно перешла прямо к делу.

– Капитан Тэвернер, я хочу попросить вас об услуге. Не будете ли вы так любезны отвезти меня в Ледлингтон?

– Конечно, – ответил Джереми.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Вы очень добры. Я бы хотела поехать прямо сейчас, если это удобно. Мне нужно кое с кем там недолго побеседовать. Думаю, вам не придется ждать меня больше двадцати минут. Возможно, меньше, но могу пообещать, что не больше.

Джереми рассмеялся.

– Джейн составит мне компанию!

Мисс Сильвер села на заднее сиденье и снисходительно улыбнулась молодым людям. Ей, разумеется, предложили место рядом с водителем, но ее отказ был четким и ясным:

– Я предпочитаю сидеть сзади. Меня раздражает свет фар.

Она сидела на заднем сиденье и смотрела, как мимо проезжают машины с зажженными фарами. Их оказалось не так уж много. Ей почти не требовался внезапно вспыхивающий свет встречных огней, чтобы понять, что Джереми и Джейн сидят очень близко друг к другу и что они очень счастливы. Пожалуй, они оба были бы не против, если бы ее разговор с миссис Уилтон продлился дольше двадцати минут.

Они въехали на Тред-стрит, на углу которой в темноте проглядывали очертания церкви. Определив на глаз расстояние от церкви до дома № 6, мисс Сильвер поняла, что Уилтоны никогда не сомневались касательно времени. Когда она нажала на кнопку звонка, часы на церковной башне пробили половину часа. Если привыкнуть к этому звуку, он не беспокоит, но если лежишь ночью без сна, то не услышать его невозможно.

Дверь приоткрылась. Показался тускло освещенный коридор и чья-та высокая и широкая фигура, загораживавшая большую часть проема.

– Миссис Уилтон?

– Да. – Голос был приятный и твердый.

Мисс Сильвер немного подвинулась, чтобы свет из коридора упал на ее лицо и фигуру.

– Меня зовут Сильвер, мисс Мод Сильвер. Вы меня не знаете. Могу ли я попросить вас об очень короткой беседе?

Миссис Уилтон колебалась.

– Если это насчет подписки… – начала она.

– О нет, ничего подобного, уверяю вас.

Свет из коридора позволил миссис Уилтон разглядеть улыбку, которая столько раз завоевывала доверие людей.

– Я просто была бы вам очень благодарна, если бы вы позволили мне немного поговорить с вами об Альберте Миллере.

На минуту ситуация повисла на волоске. Если бы не улыбка мисс Сильвер, дверь бы закрылась. В этот краткий миг в голове миссис Уилтон пронеслись самые разные соображения. Она почувствовала любопытство, но если бы она ждала мистера Уилтона к чаю, она не позволила бы любопытству помешать своим приготовлениям. Однако сегодня мистер Уилтон работал сверхурочно и должен был вернуться домой не раньше восьми часов. Она была не против ненадолго присесть и немножко посплетничать. Распахнув дверь, она пригласила мисс Сильвер войти.

В комнате, куда она ее провела, пахло мебельным полиролем и нафталином. Уилтоны пользовались ею лишь по важным поводам, в остальное время предпочитая теплую и уютную кухню. Гостиная же была священным местом, демонстрирующим их респектабельность. В ней располагался безупречный в своей роскоши мебельный гарнитур, купленный по случаю свадьбы тридцать лет назад на деньги миссис Уилтон. Он состоял из дивана и двух глубоких кресел на низких ножках – высокого мужского с подлокотниками и дамского без подлокотников и с более низкой спинкой[35]. Пружины были в отличном состоянии, яркий синий плюш – того же цвета и яркости, что и в день, когда миссис Уилтон с гордостью оплатила счет. Чтобы отпугивать моль, в каждую щелку был спрятан шарик нафталина – отсюда и запах в комнате. Ковер, являвшийся вкладом мистера Уилтона, сочетался по цвету с гарнитуром и был так же бережно сохранен. Перед незажженным камином лежал белый шерстяной коврик; веер из гофрированной розовой бумаги служил слабой имитацией отсутствующего пламени. На каминной полке стояли две голубые вазы и позолоченные часы, когда-то послужившие причиной раздора в их семейной жизни, в остальном вполне дружной, – дело в том, что миссис Уилтон дешево купила эти часы на аукционе, потому что они ей понравились, а когда мистер Уилтон обнаружил, что внутри нет часового механизма, часы стали его излюбленной темой для многочисленных тягостных проповедей. Все в комнате было безупречно чистым, а все, что подлежало полировке, было начищено до зеркального блеска. На окне в эркере висели розовые шторы, а по бокам от каминной полки висели газовые рожки с розовыми стеклянными абажурами. Как только хозяйка поднесла спичку к ближайшему рожку, стали отчетливо видны и цвета, и полировка мебели.