Сейчас молодой человек вспоминал всё это, стоя на углу навесной пристройки на крыше башни, открытый всем ветрам и сторонам света. На горизонте собирались грузные тучи, из разных кварталов омута вверх поднималась густая, сажевая гарь — такова цена невнимательности, и где-то уже начались пожары из-за оставленных без присмотра печей и очагов в покинутых домах. Бел-Атар устремлял свой взор на восток, туда, где устье Басул разветвлялось и захватывало обширные территории, разрезая влажные почвы на тысячи мелких островков, но он не видел признаков мора. Он видел там, поблизости от Сломанного берега, совершенно иную, однако не менее зловещую картину: к городу медленно ползли сотни уродливых тварей на раскорячках, которые прижимались к земле словно пресмыкающиеся.

— Что же это такое творится? — растерянно прошептал молодой человек, пока резкие порывы ветра трепали полы его модного камзола.

Впрочем, кому-то и во враждебной пустыне удобно, ведь он там родился и жил, а в знакомых водах плавать проще, даже если воды эти обращены в безжалостные, смертоносные пески. Осталось надеяться, что Момо тоже помнит сию завалящую истину, и что ему не чужды науки бессмертных существ, которые следят за небом, и которые знают, куда надобно смотреть, дабы выбраться из безвыходной ситуации. Говорят, просторы Междумирья покрывают барханы седых песков и испещряют дюны пыли из истлевших останков, а ещё говорят, что Междумирье — это перевал; мост, что разделяет мир живых и царство умерших. И пройдёшь ли ты через него, и где окажешься в итоге — всё это зависит только от личных качеств и индивидуальных способностей. В Междумирье не на кого рассчитывать, кроме себя самого.

Но, наверное, свет сгодится как приманка. Он нужен всякому кораблю, поэтому не помешает друг на землях обетованных, который разожжёт маяк у наиболее опасного и острого края суши, пока ты в далёком плавании.

— Ваше Высочество, — прошептал до сих пор изумлённый Эмерон, немного наклоняясь вперёд, поближе к наследному принцу, — всё же, кто этот человек? Почему… Вы ему доверяете?

Чёрный Вереск взором указал на распахнутые двери веранды возле тронного зала, откуда задували порывы ветра, предвещающие мощную грозу. Сэль немного поморщил нос, обнял покрепче руками собственные плечи, а затем тихо ответил:

— Он не человек вовсе. Он — лунг, бессмертный и могущественный маг, странник, что бывал в таких местах, которые даже не снились смертным. Он умеет управляться с магией, его кровь — это чистый майн. Позволь ему решить нашу проблему с воплощениями утопших…

— Но он чужак! — нетерпеливо встрепенулся Эмерон, изо всех сил старающийся усмирить свою гортань и держать голос под контролем. — Он — иноземец, которому нет веры, и которому не должно иметься дела до наших проблем и наших земель…

— Или что, может, твой отец желает выступить вперёд и сразиться с дикими тварями?

Принц отвернулся в сторону и скорчил некую надменную гримасу, столь ему не свойственную прежде, что Эмерон взволновался до глубины души. Неспокойно было нынче его сердце, когда возле хрупкой фигуры Его Высочества возвышался этот подозрительно длинный и плечистый господин.

— Кажется, Его Светлость Эйлетт Чесферон прекрасно дал нам понять, что не желает вмешиваться, пока страдают жители омута, среди которых «нет ни одного порядочного человека и которые ютятся в гнилых трущобах, словно грязные насекомые».

Подняв вверх одну бровь, Сэль уставился на Эмерона Чёрного Вереска, пятого ара дома Кирн, которому было совершенно нечего возразить против данной цитаты. В конце концов, именно такие речи прозвучали на совете из уст его почтенного батюшки. Эйлетт хотел повременить, оценить ситуацию и взглянуть на общую картину со стороны, ведь никогда ещё подобного не происходило, и негули не проникали за городские стены. Что им нужно в Исар-Диннах? Почему они покинули гроты и руины Сломанного берега? Неужели, их выгнало предчувствие? Страх перед очередным катаклизмом — золотым бедствием?

— Разве такое благое свершение, как очистка городских предместий от скверны негулей, не приумножит честь правящей семьи? — принц сделался более серьёзным и устремил свои раскрасневшиеся глаза на собеседника.

— Но каковы же методы? У этого мага уже дурная слава в городе, хоть народ его ни разу и не видел. Толкуют, будто он — проклятье. Разве можно прибегать к чёрному колдовству и…

Внезапно Эмерон сам замолк. Его остановили не весомые доводы или глас рассудка, но какое-то странное, всепоглощающие и пронизывающие чувство правильности поступка Его Высочества. Молодой начальник стражи всё больше и больше погружался в холодные озёра глаз наследного принца, корка льда на которых уже давно треснула, ведь их блестящую, стеклянную поверхность иссекали крошечные сосуды с горячей жидкостью — кровью Амуинов. Кровь и Вода — именно так звали меч отца Сэля, Тея Алькосура, и под тем же самым именем прославится его собственное орудие труда. Именно так… да?

— Что же до других иноземцев, Ваше Высочество, — ещё более секретно и тихо вышептал пятый ар Кирнов, — то нам необходимо раздобыть доказательства продажи земель. Вы… сможете изъять ту купчую? Кажется, Её Милость королева-мать была малость не в здравии сегодня…

Однако речь Эмерона прервал его батюшка, подлетевший к заговорщикам словно огромный чёрный коршун. Он сразу навострился на Его Высочество, явно припоминая старинное прозвище наследника, что бродило при дворе, — «снежный кролик».

— Крепкое здоровье — всё, что нужно человеку, — торжественно объявил Эйлетт, предварительно поклонившись принцу. — Признаюсь, наблюдать сегодня Ваше выступление на собрании было чрезвычайно приятно, Ваше Высочество. Сердце ликует от того, что Вы в добром здравии. По словам Её Милости, Вас болезнь одолевает, поэтому мы, Ваши верноподданные, не можем часто видеть Ваш царственный облик. Так как Ваша хворь?

Первый ар Чёрных Ворот поднял вверх одну бровь и направил свой испытующий взор на наследника престола. Он явно затеял какую-то игру, то ли проверяя принца, то ли заманивая его в силки ловушки.

— Благодарю, Ваша Светлость. Не кашляю больше, — улыбнулся Сэль.

Оглянувшись по сторонам, он быстро понял, что рядом нет никого, способного оценить его шутку.

— Эйлетт, пускай Ваши люди выдвигаются к границам омута уже после того, как Эйман исполнит свою часть работы и расчистит дорогу, — едва слышно промолвил Сэль, следя за тем, как по зале расходятся высшие представители дворянства.

— Как прикажете, мой принц, — отчеканил донг Кирн, плавно поклонившись своему будущему правителю.

После слов Эйлетта Сэль Витар сразу удалился, он поспешил на веранду, снова обняв собственные плечи. В залах стало очень холодно из-за гуляющего предгрозового ветра.

— Отец, разведка докладывает, что Её Милость и Главный советник замыслили невообразимое, — прижимаясь к широкому плечу родителя, вышептал Эмерон, — продажу иноземцам Лихих островов.

Эйлетт Чесферон покосился