— Зря я тебя взял! — хмуро сообщил мне Вильгельминский.

— А мадам Фло себе не изменяет! — улыбнулась я, раздвигая пальцы дракона, чтобы еще хоть глазочком посмотреть по сторонам — мало ли где враг! Ага-ага!

— Идем! — Сторм убрал руку, встал передо мной и поймал мой взгляд. — Лучше бы тебе смотреть в пол, пока мы не спустимся вниз.

Я приняла самый послушный на свете вид:

— Да зачем мне все, когда у меня в бессрочном пользовании такой дракон!

Вильгельминский от ласкового слова расплавился, подобрел, даже настроение, казалось, сразу подскочило вверх. Эх, дракон, двойку тебе за усвоение урока женских хитростей!

— Пошли, пока ее удерживают на месте, я должен зафиксировать все для короля. Нельзя допустить промашки, доверившись другим, — поманил за собой Сторм.

Эх, тяжела жизнь ректора! Только на него надежда у короля! Никуда сыскной отдел не годится.

Мадам Фло нас удивила. Я даже не узнала ее сразу в спортивном-то костюме! Зато ожерелье на ней!

Ее держали в подвале четверо магов, а она сжимала мундштук зубами с видом роковой соблазнительницы, даже не прикурив. Вот это — то ее нервы и выдало!

— Мадам Фло, я перейду сразу к делу. Уверен, вам уже зачитали ваши права и причину задержания. Вы знаете, что висите на волоске от гибели, и только я могу вас спасти, — говорил Сторм.

— Так все врут, — заявила Мадам Фло. — А мне потом голову с плеч!

— Когда я встретил вас первый раз, то заметил это ожерелье и долго вспоминал, где же его видел.

Мадам Фло отвела взгляд.

— Сами расскажете, или мне продолжать?

Хозяйка Дома Удовольствий смерила дракона взглядом и будто сдулась: кивнула, вытащив мундштук изо рта, и сказала:

— Это подарок королевы.

— Необычная вещь, раз вы ее носите не снимая? — заметил дракон.

Мадам Фло нервно задергала ногой, но промолчала.

— Я навел справки накануне: в колье вставлены очень редкие камни, обладающие свойством заживления ожогов, — подталкивал ее на путь истинный ректор. — Итак…

— Да, — только и ответила женщина, хмуро обведя всех присутствующих взглядом.

— Не бойтесь. Дни того, кто подарил вам это колье, сочтены. Нам осталась просто лишний раз подтвердить природу происхождения подарка и отчитаться королю.

Орчиха продолжала молчать. Она боялась за свою жизнь, понятное дело. Зачинщик убийств министров — один из первых людей королевства. Как же не быть осторожной?

— Может, вы хотите пройти в допросную? Не нравится домашняя обстановка? Я думал проявить к вам уважение. — Сторм внимательно смотрел на женщину, подбирая слова.

— Хорошо. Это — королева. Я не знала, во что ввязалась, честное слово! А когда поняла, сожгла архив!

— Именно тогда вы и получили колье. Королева чувствовала себя виноватой?

— Да, мы с ней были в прекрасных отношениях. Пока она не затеяла этот переворот.

— Что скажете про куртизанку, которая работала на вас? Дочь одного из стражников?

— Дочь стражника? Я и не знала. Мне просто сказали за ней приглядеть, а вот во что все вылилось. — Мадам Фло вскинула взгляд, полный страха. — Я надеюсь, меня не привлекут за пособничество! Я искренне не знала, во что ввязалась. Это не измена королю! Я могу доказать, что всячески пыталась вам помочь на пути, и потому оставляла следы. Поверьте, я умею прятаться так, что меня бы никто не нашел.

— Все зависит от того, готовы ли вы дать официальные показания против королевы и ее подельницы! — сообщил Сторм.

И Мадам Фло, закусив щеку, кивнула.

Домой мы вернулись перед рассветом и рухнули на кровать без сил.

— Все закончено!

— Это было нелегко. У меня все отваливается!

Сторм перевернулся на живот и возмущенно воззрился на меня:

— Я думал, что у тебя все отваливается из-за меня, а не из-за завершения расследования!

Я хитро промолчала. Сейчас же слово скажи — и тогда точно не уснем! А та-а-ак охота-а-а!

— Мадам Фло помилуют?

— Ее еще раз проверят подданные короля, и если ее помощь в расследовании действительно подтвердится, то она сможет отделаться малой кровью, — пояснил Сторм.

— Я ей верю! — поделилась своими эмоциями.

— В этом мире ты должна верить только мне! — произнес этот несносный собственник, развернув меня к себе.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты — настоящий тиран?

— Кто бы посмел это сделать, кроме тебя? — выдохнул мне в губы Сторм и смял их властным поцелуем.

— Подожди! Мне еще вот что интересно! — прервала я поцелуй, зная, что потом в голове не останется ни одной мысли, если мы продолжим.

— Что? — недовольно пробурчал Вильгельминский, жадно глядя на губы, будто голодал три дня и только откусил кусок мяса, а его попросили подождать еще немного, прежде чем продолжить трапезу.

— Почему эта девушка, дочь стражника, шла на поводу у королевы с ее-то уникальным даром? Ведь отец точно прятал ее ото всех с ее-то магией!

— Королева знала о магии этого рода и специально держала этого стражника недалеко от себя, ожидая подходящего момента. А тут эта девчонка влюбилась по уши в младшего принца. Ну чем не повод для манипуляций? Всего-то и надо, что пообещать прекрасное будущее.

— Но мы же были на помолвке! — у меня что-то не сходилось, а у Сторма очень даже:

— Вот! Король решил по-своему, королева не ожидала, что младшего принца так быстро соберутся женить. Именно тогда весь план и покатился под откос — убийца показалась перед всеми.

— Любовь — страшная штука! Вот так влюбляйся в вас! — покачала головой я.

— Это в принцев влюбляться не надо, ты же понимаешь, да? — хитро прищурился он.

— А в ректоров можно? — подыграла чешуйчатому собственнику.

— В ректоров — нужно! И хватит болтать! Твои губы заняты не тем…

На главной площади магической академии возвели трибуны, которые сейчас были заполнены жаждущими хлеба и зрелищ. Угощения обеспечила академия, адепты — старшекурсники разносили сладости и напитки, а зрелища предоставили слетевшиеся со всех уголков королевства драконы.

Яблоку негде было упасть, столько зрителей заявилось на Драконьи игры!

В отдельной ложе на возвышении за испытаниями наблюдал король, оставшийся без своей предательницы королевы, и приближенные. Правда, одиноким он не казался, находясь в компании претенденток на звание первой леди королевства.

Королеву же постигла жестокая кара, но, для спасения репутации короля, ее смерть выдали за естественную, и все королевство скорбело три дня и три ночи.