неуважения ко мне. Вы нарочно это сделали, милорд Кайл. Если бы это был праздник короля или вашего друга Даларда, вы явились бы заранее. Но меня можно выставить на посмешище.

– Кажется, я уже принёс свои извинения за это…

– По-вашему, одного извинения вполне достаточно? – вскинула бровь Лиэлид.

– А вы желаете, миледи, чтоб я на колени встал? Так этого не будет! Я не позволю меня унижать!

– Кайл, ты зря горячишься. Прошу вас, успокойтесь! – нерешительно попытался унять их подошедший Далард.

Но его никто не услышал.

– Я тоже не позволю меня унижать! – вспыхнула Лиэлид. – Вы знаете, как важно было для меня, чтобы на балу присутствовали вы оба – самые близкие к королю люди. Неужели так сложно было…

– Вы слишком много внимания уделяете своей персоне, миледи, – тяжело вздохнул Кайл. – А вам не приходило в голову, что у меня могли быть другие причины для опоздания помимо неуважения и желания вам насолить? Наверняка не приходило. А я не мог приехать раньше. Меня задержали в пути некоторые незначительные обстоятельства… Пришлось, знаете ли, возглавить погоню за отрядом северных налётчиков. Они, к сожалению, не знают о том, что вы, миледи, не терпите опозданий. Потому совершили налёт на наши земли в столь неподходящий момент. Вам бы следовало поставить Герсвальд в известность о том, что у нас намечается празднество, и некогда рыцарям отвлекаться на всякие там битвы и сражения. Но для вас, безусловно, и это не причина!

– Налёт герсвальдцев? – Эливерт, до этого наблюдавший сцену перебранки с нагловатой ухмылкой на довольной физиономии, так и подался вперёд.

– Где? – тихо прошептал Наир.

– Урон серьёзный? Как далеко они зашли? – обеспокоено, но чётко, как и полагалась воину, спросил Далард.

– Но я ведь не знала… – обескуражено проронила Лиэлид. Насте даже показалось, что в глазах её блеснули слёзы – смесь растерянности и раскаяния. – Отчего же вы сразу нам не сказали?

– А вы и не спрашивали, – огрызнулся Кайл, но уже беззлобно.

Он уже не глядел на Лиэлид, отвечая на посыпавшиеся на него вопросы.

– Пострадавших немало. Отряд был довольно многочисленный. Не меньше трёх сотен всадников, десяток обозов. Пришли, как всегда, из Соланских земель, прорвались через границу у подножья гор Малькти. Удивляюсь, как им удалось зайти так далеко. Наглость северян становится беспредельной.

– Где? – снова глухо повторил Наир. – Куда они дошли?

– Землю Лэрианора угроза обошла стороной, – успокоил его синеглазый рыцарь. – Они в этот раз двинулись вглубь Кирлии, дошли почти до Креорана.

– Дым над Приозёрной равниной! – воскликнул Эливерт. – Так вот откуда был запах гари…

– Я оказался прав – это был дым пепелища, – кивнул ему лэриан. – Мы видели чёрную завесу, поднимавшуюся над пожарищем, но не рискнули свернуть туда и узнать, что случилось… – пояснил он остальным.

– Вряд ли вы смогли бы помочь, – хмуро заметил Кайл. – Я ехал в Жемчужные Сады из Леокии, когда мне встретился гонец из Хиклана. Он надеялся найти помощь в окрестных землях, но времени на это не оставалось. Мы вернулись вместе, я поднял хикланский гарнизон и повёл его туда, на равнину Креорана. Но прибыли мы слишком поздно

– Так что же, Креоран пал под натиском трёх сотен врагов? Ты хочешь сказать, что Креоран сожгли герсвальдцы? – ужаснулся Далард.

– Нет, друг мой, слава Светлым Небесам – твердыня Креорана осталась неприступной! Видно, Мать Мира сохранила этот город своей властью. Но земли, прилегающие к нему… – голос Кайла стал тихим, подавленным, хриплым. – Всё выжжено дотла. Всюду пепел, кровь и мертвецы. А всех, кто выжил в этой бойне, пытались угнать в рабство.

– Ещё неизвестно, что хуже – найти быструю смерть или терпеть издевательства долгие годы! – скривился Эл, и глаза его сверкнули сталью.

– Тебе ли не знать, что хуже? – негромко хмыкнул Кайл. – Мы преследовали их по пятам, но нагнать никак не могли. Конечно, они шли с добычей и двигались медленно, но зато опережали нас почти на день. Настичь герсвальдцев удалось почти у самого Эсендара. Обозы завязли в болотистой почве тех мест, тут мы и нагнали караван работорговцев. Они яростно сражались. Зажатые в кольцо, они продолжали драться, как звери, с отчаяньем загнанных волков. И с такой же жестокостью, – отрешённо заметил Северянин.

И Насте стало так жаль его – наверное, это очень тяжело быть воином, видеть смерть, боль, быть её частью, и при этом не иметь права на слабость, на страх, на отчаяние. Наверное, это очень тяжело – быть сильным.

Она, Настя, не представляла себя в роли героя.

Рыжая слишком хорошо помнила ту ночь, когда они с Наиром сбежали из герсвальдского плена. Всё смешалось тогда, всё происходило так стремительно, и Романова помнила лишь безотчётный страх и растерянность.

Теперь, слушая Кайла, она отчётливо представила, что творилось там, на болотах вблизи Эсендара, словно она сама присутствовала там и видела всё своими глазами. Жар боя, кровь, хриплое ржание лошадей и ужас беззащитных пленников.

– Они убивали кирлийцев у нас на глазах, – глухо проронил Второй рыцарь Его Величества, – убивали всех без разбора, всех, кого угнали в рабство: женщин, мужчин, детей. Совсем ещё мальчишек, девушек, которые и до невест не доросли! Едва только поняли, что им нас не одолеть, и будто озверели. Некоторые ещё пытались отражать наши нападения, но те, что были внутри оцепления, у обозов с пленными, принялись резать их… как скот. Рубили, кромсали, словно в этом есть для них особая радость! Прежде, чем мы уничтожили этих тварей, они перебили и покалечили почти половину тех несчастных. Это кровавое зрелище до сих пор стоит у меня перед глазами. Так что, прошу прощения, моя госпожа, за опоздание и за дерзости, которые я вам наговорил, но поймите – я вернулся с поля боя, и мне не до балов и светских бесед!

– Я же не знала… – снова пролепетала Лиэлид.

Всё остальные хранили гробовое молчания, попросту не зная, что тут сказать – всё и без слов было ясно.

– Завтра я непременно расскажу о бесчинствах Герсвальда всем моим гостям. Подданные короля не могут оставаться в стороне, когда такое творится в их земле! – возмущённо добавила Лиэлид. – Но сегодня… я буду благодарна, если вы пока промолчите об услышанном.