Я замираю. В прошлый раз, когда я шарила по дому, я была здесь, внутри этой комнаты. Меня отвлек телефонный звонок, и я побежала вниз, забыв забрать ключ. Это может быть моим спасением.

Шарлотта нашла его? Или нет?

Я яростно зарываюсь пальцами в длинный ворс ковра. Запястья болят от неудобной позы, а я все копаюсь и копаюсь, пытаясь найти небольшой металлический предмет. Шарлотта за стеной болезненно всхлипывает, и, вздрогнув, я застываю.

Я слышу свое имя еще раз, и голова у меня начинает кружиться. Потому что на этот раз его произнес Ной.

Я исступленно прочесываю ковер, и вдруг что-то острое тыкается мне в палец, распарывая кожу. Это не ключ – мне попался гвоздь. С трудом поднимаюсь с колен – управлять отяжелевшим телом, когда у тебя скованы руки, гораздо сложнее. Внимательно осматриваю комнату, но единственное, что можно хоть как-то использовать для самозащиты – это мебель. Видимо, отбиваться мне придется пуфиком. Ну или можно попробовать отломать кусок от детской кроватки – что у меня сейчас вряд ли получится.

Из соседней комнаты раздается грохот. Расширившимися от ужаса глазами я смотрю, как медленно начинает поворачиваться дверная ручка. Активно пытаюсь убедить себя, что я в безопасности. Дверь закрыта, и ключ есть только у Шарлотты.

Слышится щелчок замка. Потом Шарлотта громко кричит, и Ной орет что-то ей в ответ. Я слышу, как они дерутся: сначала глухой удар, затем звук, какой бывает, когда кого-то душат. Я слышу их тяжелое дыхание даже через стену, и, судя по всему, сдаваться не хочет ни Ной, ни Шарлотта.

Не знаю, что пугает меня больше: то, что в нескольких метрах от меня сейчас идет схватка, которую я только слышу, но не вижу, или то, что Ной может вот-вот ворваться в мою комнату, и я ничем не смогу ему помешать. Да, дело явно плохо.

Я просто застываю на месте, лишь голова поворачивается влево-вправо, влево-вправо, словно я слежу за невидимым боем, ожидая, когда наступит моя очередь получить удар. Кажется, будто проходят минуты, но на самом деле все происходит очень быстро. Завывания за стеной становятся громче, а затем обрываются. Словно все возможное уже проговорено, все секреты раскрыты, и сказать больше нечего.

Вдруг тишину разрывает гулкий удар, и затем все снова затихает. Я сижу, прижав ухо к двери. Выйти за дверь мне страшно, но сидеть здесь еще страшнее.

Остаться взаперти или лицом к лицу встретить Ноя и Шарлотту?

Я уже собираюсь попытать удачи, как замок щелкает снова. Со страхом слежу за тем, как ручка медленно поворачивается и дверь, к которой я все еще прижимаюсь, начинает открываться. Ожидая, что в комнату сейчас влетит Ной, я отхожу назад, вцепившись руками в живот в тщетной попытке защитить ребенка. Но на пороге стоит не Ной – у двери сидит Шарлотта. Выглядит она как призрак: ногти у нее посинели, зрачки превратились в крошечные точки. Дышит она часто и поверхностно.

– Беги. Позови на помощь, – шепчет она из последних сил и, протянув ко мне дрожащую руку, цепляется пальцами за мою лодыжку. – Прости.

Глаза у нее закатываются, с побелевших губ срывается булькающий стон, и она обмякает. Я стою, содрогаясь, перед безжизненным телом Шарлотты. Из-под ее разорванной ночной рубашки виден край боди телесного цвета, халата нигде нет. Изо всех сил вслушиваюсь в тишину, пытаясь различить звук шагов Ноя. Мне кажется, он ждет меня за дверью, готовый наброситься, как только я выйду из комнаты.

В крови бурлит адреналин. Я собираюсь с силами и бегу в свою комнату, захлопываю за собой дверь. Энергии во мне сейчас хоть отбавляй, но пользы от этого мало – в голове стоит туман, думать сейчас кажется немыслимой задачей.

Шепотом командую себе, что нужно сделать:

– Найди свой телефон. Позвони 911.

Никак не могу вспомнить, где я его оставила, хаотично обыскиваю комнату, взгляд скачет с кровати на комод. Потом наконец вспоминаю: мой телефон на зарядке.

Шарлотта заблокировала связь. Я вообще смогу дозвониться?

Неловко тыкаю пальцем в экран, набирая цифры. Наручники на запястьях мешают быстро произвести даже такое простое действие. Но женский голос отвечает мне после первого же гудка.

– 911. Что у вас случилось?

Я сбивчиво рассказываю диспетчеру, что произошло. Она с трудом меня понимает: я заикаюсь и путаюсь в словах, формулировать мысли сейчас невероятно трудно. Но через какое-то время мне все же удается объяснить и про Ноя, и про то, что случилось с Шарлоттой.

Нет, я не видела никакой крови или колотых ран. Нет, я не слышала пистолетного выстрела. Она просто не двигается.

Наконец мне сообщают, что скорая и полиция уже в пути, и я встаю перед непростым выбором: попытаться сбежать или запереться в комнате?

Я вообще смогу спрыгнуть с балкона?

Выглядываю в окно, отодвинув занавеску. Снаружи темно, хоть глаз выколи, но и при таком освещении мне становится ясно, что даже в нормальном состоянии безопасно спрыгнуть с такой высоты не получится, тем более у беременной женщины.

– Мэм, вы еще тут? – спрашивает диспетчер.

– Да, – шепчу я. – Я постараюсь выйти наружу.

Я не слышу ее ответа и отключаю звук на телефоне, чтобы его не услышал Ной.

Медленно открываю дверь, ожидая, что он вот-вот набросится на меня из-за угла. Теперь, когда Шарлотта затихла, в доме тихо. Я вижу, как белеет ее безжизненное тело на полу – она лежит так мирно, словно спит. Пытаюсь уговорить себя, что она просто спит. Просто отдыхает. Может, он накачал ее снотворным?

Да и вообще, осознать ее смерть у меня сейчас никак не получается – я полностью сосредоточена на своем выживании.

Обычно Ной входит через гараж, так что передняя дверь все еще должна быть закрыта. Осторожно подхожу к лестнице и подпрыгиваю от испуга, когда в подвале начинает урчать генератор.

Крадучись спускаюсь по лестнице и замечаю, что дверь в подвал слегка приоткрыта, а с ручки свисает открытый амбарный замок. Тут же бегу на кухню, к стойке с ножами, и хватаю огромный мясницкий нож. Скованные наручниками, мои руки неистово трясутся.

Осторожно миную дверь в подвал, и, скосив глаза, замечаю движение в самой его глубине. Кто-то поднимается по лестнице. Испуганно захлопываю дверь и пытаюсь закрыть ее на замок, но не успеваю. Ной уже тут – он упирается плечом в дверь, медленно открывает ее, и мне не хватает сил его сдержать. В темноте, с обездвиженными руками, мне трудно как следует схватиться за ручку. В суматохе падает телефон, с громким стуком разлетаясь на части, я машинально оборачиваюсь на звук. И Ной пользуется моментом. Удар двери сбивает меня с ног, я отлетаю к стене. Мы смотрим друг на друга.

А затем Ной затягивает на моей шее веревку, которую он, должно быть, нашел в подвале. Я беспорядочно хватаю пережатым горлом воздух.

Мне нужно бороться! Если я ничего не сделаю, мне конец. Я просто потеряю сознание.