На площади стояла напряжённая тишина. Юва надеялась, что кому-нибудь хватит смелости захлопать. Она почувствовала, как её пнули по ноге, и поспешила добавить:

– А теперь я объявляю старт Всеобщего забега!

Толпа взорвалась восторженными криками. Забегу можно аплодировать, это безопасно. В отличие от девочки, которая объявила войну вардари.

Городской советник подошёл к ней и приложил носовой платок ко лбу.

– Знаешь… Хуже всего то, что я их предупреждал, – бесцветным голосом произнёс он. – Я говорил, что ты можешь сделать всё проще. Но даже я не мог подумать…

– Я не дура, советник, я понимаю, что это может коснуться тебя, и мне жаль.

Он нервно засмеялся и помахал людскому морю.

– Ну что же, следующее заседание городского совета не будет скучным, под этим я готов подписаться. Но ко мне не придерёшься, я предупреждал их.

– О чём же?

Он надел лисью маску и посмотрел на неё.

– Я сказал правду: Юва Саннсэйр – не та женщина, которую надо бросать на съедение волкам.

Люди протискивались через западные ворота. Одни подготовились к забегу, другие к празднику. Кто-то уже приложился к пиву и планировал весь забег распевать песни. Площадь превратилась в бурлящий котёл рогов, клыков, носов и пивных кружек.

Юва подхватила мешок и пошла вниз по лестнице вслед за городским советником.

Он приподнял лисью маску и взглянул на неё, напуганный и возбуждённый в одно и то же время.

– Поверить не могу, что я собираюсь это сделать, но пробежать Всеобщий забег вполне приемлемо по сравнению с тем, что ты тут наговорила, так что, Гаула побери, я это сделаю!

Он натянул маску и пошёл к ожидавшей его группе друзей. Юва думала, что улыбается, но трудно было сказать наверняка. Ей казалось, её лицо окаменело.

Она поспешила дальше, ведь лучшие места разбирали быстро. Юва остановилась под одной из арок недалеко от места, где побегут участники, прямо у северных ворот. Медленно, но верно круглая площадь пустела. Зрители заполнили все галереи и переходы вдоль маршрута забега. Места на втором этаже были самыми дорогими, потому что сливки общества желали выставить себя на всеобщее обозрение. Они свешивались вниз и махали знакомым.

Нафраим стоял в тени через пару арок от Ювы. Он смотрел на неё с молчаливым одобрением, которое говорило, что речь его порадовала. Юва отвела глаза. Эйдалы не было видно, но приглушённое покалывание в сердце свидетельствовало о том, что она неподалёку. Наверняка скрывалась где-то этажом выше.

Звонкий гул разговоров разлетался под сводчатым потолком. Все ждали участников забега. Лавочники ходили по рядам и продавали вино и коричневое волчье печенье по завышенным ценам. Печенье на вкус было как шлак, но традиции есть традиции.

Несколько зрителей встали рядом с ней – они предлагали угостить её, но Юва вежливо отказалась. Казалось, время замерло.

Юва разглядывала три статуи на Очевидце. Они были какими-то дикими, вроде бы незаконченными, как будто их в спешке ваял какой-то перепуганный резчик по камню. Волк выгибал спину и скалил зубы. Это окаменевшее чудовище заберёт у Ювы её собственного волка.

Над западными воротами разнёсся звук рога, и кто-то из Стражи врат что-то прокричал. Слов Юва не разобрала, но зрители были в предвкушении.

Сейчас они появятся.

Ворота распахнули настежь, и через несколько мгновений в них ворвалась группа из пяти бегунов: четверо мужчин и женщина. Все они висели на хвосте у бегущего первым.

Зрители хлопали и кричали, пока пятёрка проделала весь путь вокруг каменного круга и выбежала в другую дверцу в воротах. Показалась следующая группа и проделала то же самое. Группы бегунов становились всё многочисленнее, и в конце концов площадь вновь заполнилась людьми. Поток бегущих не иссякал. Юва держалась у колонны, чтобы бегущие не увлекли её за собой. Воздух пропах потом, и Юва заверила себя, что именно поэтому ей стало тяжело дышать.

Как только охотники за трофеем исчезли, появились все остальные, и это уже был не только забег, но и танцы, а зрители приветствовали участников с прежним восторгом. Юва вглядывалась в толпу, сердце колотилось у неё в горле, исколотое иглами Эйдалы и беспокойными ударами Нафраима.

Мужчина в знакомой маске зайца быстро приближался к ней.

Ханук!

Он зашёл на вираж и, пробегая мимо, сунул Юве письмо. Он был одним из тысяч, на него никто не обратил внимания. Юва таращилась на дрожавшее у неё в руках письмо. Она посмотрела вверх на галерею.

Эйдала стояла в арке прямо над головой Нафраима и смотрела на неё страшно голодными глазами. Юва вздохнула и пошла вперёд по краю дороги для бегунов к Нафраиму. Ноги подкашивались, от них не было никакой пользы. Мимо неё проносились пляшущие, наряженные дикими зверями. Они свирепствовали и орали изо всех сил. Можно подумать, она не держала в руках конец света.

Приближаясь к Нафраиму, Юва заметила, что Эйдала передвинулась, чтобы не упускать их из вида. Юва остановилась перед Нафраимом и протянула ему письмо. Он взял его и посмотрел на неё. Юва не сомневалась, что он заметил её неприкрытое волнение, но это было не важно. Теперь уже не важно.

Нафраим ласково провёл рукой по конверту. Юва взглянула на Эйдалу, которая лениво улыбнулась и вновь скрылась в тени. Как только она исчезла, иглы покинули сердце Ювы. Неприятная женщина увидела то, что должна была. Нафраим получил письмо. Он знает, где дьявол.

Для него всё было кончено, но сам он об этом ещё не догадывался.

Нафраим огляделся и вскрыл письмо. Он заглянул в конверт и вынул из него карту. Мамину бледную карту чтицы из китового хряща с выжженным дьяволом. Он таращился на неё, крутил её в руках.

Юва видела, как он вспоминал. Он понял, что она уже показывала ему такую карту. Осознание случившегося медленно, как во сне, озарило его лицо, и оно вытянулось, когда Нафраим понял, что его обманули. Предали.

Юва отступила на шаг назад. Нафраим блуждающим взглядом посмотрел вверх, на галерею, прекрасно понимая, что свои следят за ним. Но он не найдёт их. Эйдала ушла.

Он снова взглянул на Юву. Она вдруг сообразила, что ожидала от него приступа ярости, взрыва, нападения или какого другого безумия, но в его взгляде не читалось ничего, кроме бездонного горя. Его губы произносили слова, которые практически утонули в окружающем шуме.

– Что ты наделала, Юва?

Юва сглотнула. Нафраим понял, что никогда не узнает, где находится дьявол и что Юва сдала его вардари. Но пьянящего победного чувства, о котором она мечтала, всё не было. Возможно, потому, что ей доводилось видеть более глубокую черноту, чем Нафраим. Человек, убивший Сольде и предводительниц Ведовской гильдии, казался ей на удивление человечным после знакомства с Эйдалой, его извращённым творением.