— Дверь забаррикадировали, из окон стреляют. Держим их на прицеле, но не высовывайтесь на открытое место и за щиты, — предупредил он меня.

— Эй, кто внутри! Сдавайтесь! Выходите по одному, тогда вам гарантирована жизнь! — кричали мои бойцы.

— Иди на хер, дьявольское отродье! — отвечали из-за двери. Только в чуть более экспрессивных выражениях.

— Внимание, приготовиться! Сейчас сеньоры сами на вынос пойдут, — предупредил я, и, следуя командам десятника, бойцы отошли от двери. Я закрыл глаза и вызвал огненный вихрь внутри дома, пытаясь нащупать им хоть что-то что, сможет гореть. Попытки с пятой или шестой получилось. Внутри заорали: «Пожар!» и «Огонь!»

— Выходить по одному! — крикнул десятник.

— Воды! Где мать вашу вода? — Это крики внутри. Я напрягся и сделал ещё несколько пробоев.

Выбегать начали минут через пять. Вода в городе ценность, её продают водовозы по утрам. ПРОДАЮТ, понимаете? Она денег стоит. Водопровода тут нет, только уличная канализация типа «канава со стоком прямо в реку ниже города». А значит, чтобы потушить запылавший дом, эту воду нужно откуда-то взять. Что при блокированной двери проблематично.

— Этих спеленать и в амбары. Получится потушить — тушите, нет — нахрен пусть всё выгорает, — распорядился я и пошёл дальше Ибо воины действовали оперативными соединениями а-ля взвод: десяток латников плюс пяток лучников, и следующая команда уже зачищала дом стоящий далее.

Главстраж свалил, отговорившись делами, прислав нам взвод подчинённых «для препровождения под стражу». Снял с нас эту обязанность. Солнце окончательно село, из особняка притащили факелы, и мы продолжили зачищать в притоне дом за домом, через два на третий делая это путём штурма со смертоубийствами. Уже были потери — один дружинник Мериды подставился под болт по неосторожности, приказал его в особняк нести, там есть крепкое вино и аж два палача. А палачи обязаны уметь врачевать раны. Если не окочурится по дороге, их выходят — как обезораживать раны я всех-всех проинструктировал, достал этим в дороге, а в остальном местная медицина в плане врачевания ран не хуже нашей. И несколько легкораненых. Что у Ворона — не знаю. Дома, которые штурмовали, помечали, оставляя возле них людей из моей сотни или сотни Ковильяны — позвал для усиления. Пусть охраняют. Грабить будем после, организованно, когда подавим сопротивление.

И вот, наконец, на нас напали. Организованная толпа босяков с подручными средствами, видимо, пошла на прорыв. Вновь прозвучало:

— Стена щитов!

После чего профессиональные военные не оставили камня на камне от этого горе- воинства. Когда читаешь про норманн, про их стиль ведения боя, про норманнскую фалангу, это как-то звучит круто, но отдалённо, как сказка. Полностью понимаешь насколько это мощно только увидев эту работающую живую машину в действии.

Норманне жили в суровых краях, где долгие зимы. Которыми больше нечем заняться, кроме как строевой подготовкой. И когда эти парни, как морская пехота, высаживались с кораблей на сушу, как правило побеждали куда более сильного противника именно такой вот организованностью. Когда каждый винтик в механизме знает своё место в строю и свою функцию. Возможно в средние века не было академий генштаба, и один товарищ-историк, передачи которого Рома смотрел с удовольствием, прав, что знания и боевой опыт передаются от отца к сыну и никак иначе. «Кто ты такой, чтобы меня учить?» Но на тактическом уровне тут пипец какая организованность! Конный бой? Воюем строем, а это жесточайшая слаженность и синхронность, каждый знает своё место, что делать если ты оказался в горячке боя на чужом. Воюем пешими? Стена щитов невозможна без стократного, тысячекратного повторения действий на плацу! Коннолучный бой? Тактику надо обкатать, а значит снова нужна боевая слаженность всего коллектива. Ложные отступления и заманивания? Это уже начальный стратегический уровень, но тут у нас, в степях, командиры уровня сотника (барона) им владеют поголовно. А это снова выучка и боевая слаженность.

Мои профессионалы громили квартал с вооружёнными и опасными бандито не напрягаясь, перешучиваясь, хотя последних было куда больше, чем я мог выставить на любом локальном участке. По улице шло максимум два десятка, тогда как бандито могли сбиться в большую стаю и напасть вместе. И это всё равно бы на узкой улочке ничего не дало. Я впервые видел, как это работает, и был потрясён. Рикардо видел тренировки бойцов, но не видел работы «в поле». А Рома… Рома вообще наивный Лунтик.

Потом была баррикада из опрокинутой телеги, мешков с чем-то, то ли мука, то ли крупа, а ещё волокно какое-то. Всё это усилено тележными колёсами. Из-за баррикады отстреливались, мы получили ещё двоих раненых по ногам — щит не может закрыть всё тело. Я рассердился и поджог к чертям эту телегу, после чего бойцы взяли баррикаду штурмом, размазав по брусчатке и стенам без пощады всех, кто там находился. Периодически по нам постреливали с крыш и окон, приходилось постоянно подсвечивать пространство там огненными всполохами. Я хлестал раствор мёда, который таскали мне из особняка, флягами, но к утру чувствовал себя обессиленным, только с ног не валился.

С утра захватили бордель. Не простой, а в котором томились рабыни, приготовленные к перепродаже для знатных сеньоров. Красивые девушки самых разных сословий. Две — благородные, восемь горожанок и пятнадцать крестьянок. Наводку опять же дал Хуан, я знал, куда бить. Дом чуть не спалили, за малым, и девушки сильно перепугались. Их рёв, ор и плач стояли над припортовым районом до самого рассвета. Приказал вести в особняк и дать приличную одежду вместо порванных лохмотьев — потом разберусь с ним. Жемчужиной коллекции стала… Эльфийка. Да, мать его, настоящая эльфийка! Лично сбил с неё ошейник. Грязная, замызганная, но уши, сука, острые, а глаза злые. «Спасибо» не сказала, ну да ладно — и с нею позже разберусь.

…Рассвет. Уставшие, но довольные солдаты принялись обчищать от ценностей все помеченные дома. Уверен, вынесут всё, что в принципе можно продать. Если не здесь — вывезут к себе в замок бароны и реализуют позже на ярмарке. Как будет происходить делёжка, кому что — не знаю, и не хочу вникать — пусть рулят Алькатрас с Ковильяной. Ворон на следующий день сиял — значит удачно сходили.

Наши потери — двое убитых, восемь человек раненых. Раненых обещали всех вернуть в строй, но не прямо завтра. Распорядился пока в особняке их держать, а как уедем — догонят. Сколько народу убили мы — никто не считал, но уверен, на улицах Магдалены ещё долго будет тихо и спокойно.

Подошёл к огромному припортовому ангару. Каменный (чтоб не загорелся, против пожара) огромный склад, предназначенный для зерна. То есть амбар. Внутри набилось человек сто пятьдесят или двести аборигенов — как мужчин, так и женщин. Кто-то из них бандито, кто-то просто работяга с района — это решим завтра. Привлечённые сотрудники местной стражи тщательно оформляли каждого, записывая, как и во время чего кого схватили. И сейчас ещё работали с некоторыми из пленных.

— Клавдий, я спать, — уведомил я так и таскавшегося за мной «Бастрыкина». — Организуй через магистрат ещё несколько «троек». Чем больше — тем лучше. И пусть начинают следствие. Кого признают виновным в убийствах и грабежах, или других преступлениях — в казематы, я их уходя заберу. Пойдут виа строить. Кто невиновен, под раздачу попал — на выход. И не особо жестите. Как только попадутся контрабандисты — пришли человека в особняк, распоряжусь, чтоб разбудили.