не позволяла себе издать ни звука – ей не хотелось, чтобы Дэниэл слышал ее вопли.

– Снимите носок, нужно осмотреть цвет ногтевой пластины, – попросил врач.

Стиснув зубы, она стянула носок для фитнеса, и оба озадаченно воззрились на ее ногти, покрытые темно-вишневым лаком.

– М-да… Что ж, не будем терять время – сделаете рентген…

– А это необходимо? Я думала, у меня просто ушиб, – она смотрела на доктора как затравленный зверек, все еще лелея надежду на то, что у нее нет ничего серьезного.

– Точно я сейчас сказать ничего не могу, давайте дождемся результатов обследования. – И, своеобразно истолковав ее испуг, добавил: – Не бойтесь, это не больно.

Однако и Сабина, в свою очередь, поняла его фразу по-своему: «Он что, считает, что я полная идиотка и не в курсе, что такое рентген? Нет, это уж слишком! Как же меня достали эти мужланы с их мужским шовинизмом и высокомерием! Пусть катятся к чертовой бабушке – и сиятельный мистер Рэндон, и этот эскулап со своим рентгеном!» От возмущения она даже забыла, ради чего, собственно, здесь находится, и, резко выдернув ступню из рук врача, тут же почувствовала новый взрыв боли, пронзившей все тело вплоть до содержимого черепной коробки. Застонав, она схватилась за палец, а когда боль утихла, с трудом натянула кроссовок на босую ногу и встала с кушетки с как можно более независимым и гордым видом.

– Куда идти на рентген? – в ее глазах был вызов всему человечеству.

– Идти никуда не надо, вас отвезут, – врач говорил спокойно и примирительно, и она смягчилась, против всякой логики подумав: «А он не так уж и плох, особенно глаза… добрые».

В этот момент в кабинет через другую дверь, которую Сабина не сразу заметила, вошла медсестра, доктор что-то тихо сказал ей, и скоро она вернулась, толкая перед собой такое старое и потрепанное кресло-каталку, что при одном только взгляде на него Сабина решила: она скорее умрет, чем покажется Рэндону на этой развалюхе – беспомощная и побежденная. «Да он надорвется от смеха, когда увидит, до чего я допрыгалась», – заключила несчастная, понимая, что в ее мыслях не было никакой последовательности. Минуту назад она собиралась послать всех к чертям, а теперь переживала о том, как отреагирует мистер Рэндон на ее появление перед ним в этом кресле. Наверное, у нее было какое-то подобие посттравматического шока, ведь иными причинами объяснить такую спутанность сознания было сложно, но врач, видимо, угадал суть ее опасений, потому что зачем-то сказал:

– Вас вывезут через другой выход.

– Спасибо, – полным обреченности голосом пробормотала Сабина.

Она была бы рада, если бы весь этот вечер – звонок Аиды, ссора с мамой, очередное появление Рэндона и, наконец, это кресло – оказался лишь страшным сном, который бы скоро закончился, однако кошмар в лице медсестры с каталкой не спешил испаряться, и Сабина сдалась, все-таки сев в кресло и позволив увезти себя на обследование.

Когда минут через двадцать та же медсестра привезла ее обратно вместе со снимком, доктор, ожидавший ее возвращения в смежной с кабинетом перевязочной, приложил снимок к негатоскопу и долго его изучал, а затем, тяжело вздохнув, повернулся к Сабине и протянул ей руку для рукопожатия:

– Поздравляю.

В усталом голосе слышалась смесь сострадания и иронии, и Сабина, взглянув на врача, прочла в его глазах свой приговор.

– Спасибо, – процедила она с мрачной усмешкой, ответив на рукопожатие.

Они поняли друг друга без лишних слов, и она начала подворачивать штанину, а он – готовить гипс.

* * *

Гипс закрывал весь голеностопный сустав наподобие носка и выглядел чудовищно. В самом жутком сне Сабине не мог бы привидеться такой исход сегодняшних событий: она-то рассчитывала, что ей может грозить только маленькая повязка на сам палец.

– А как же я буду в этом ходить? – устремленный на врача взгляд был полон растерянности и недоумения.

– Первую неделю никак, – доктор словно извинялся за причиненные ей неудобства, – а потом с костылями, стараясь не наступать на эту ногу.

– С костылями? Но мне же на работу надо! – до нее только сейчас стал доходить весь ужас происходящего.

– Мне очень жаль, но о работе придется забыть недели на три, – врач был неумолим.

– Господи, – простонала Сабина, уронив голову на руки, – теперь меня точно уволят.

– Ну, судя по тому, какой заботливый у вас начальник, вам не о чем беспокоиться, – доктор произнес это с непонятным раздражением и сарказмом.

– Дэниэл! Я же совсем про него забыла!

– Зато он про вас не забыл – уже раза два пытался интересоваться вашим состоянием. С русским у него, правда, не фонтан, а мы тут тоже не иняз заканчивали.

– Вот черт! Он же, наверное, торопится, а тут я со своим переломом.

Схватив кроссовок, она вскочила с кушетки и на одной ноге поскакала в прилегающий к перевязочной кабинет, а оттуда к двери, ведущей в коридор.

– Постойте, куда вы? – раздался за спиной голос врача. – Санитар довезет вас до выхода.

«На этом катафалке? Ну уж нет!»

– Спасибо, не нужно!

Допрыгав до двери, она рывком распахнула ее и, едва не потеряв равновесие, тут же натолкнулась на Дэниэла, все еще ожидавшего ее в коридоре.

При виде Сабины, стоявшей на одной ноге, вцепившись в ручку двери, чтобы не упасть, в его покрасневших от усталости глазах что-то промелькнуло.

– Вам очень идет этот гипс.

Похоже, это что-то было не более чем усмешкой, которую она уловила в его голосе и во взгляде, обращенном на ее поджатую ногу. Сабину так и подмывало ляпнуть в ответ что-нибудь столь же гадкое, но неимоверным усилием воли она сдержалась: все-таки он привез ее сюда и больше часа ждал в пустом коридоре, в котором даже не на что было присесть, хотя мог бы проехать мимо или бросить ее здесь на произвол судьбы. И все же сносить его насмешки она была не намерена: она достаточно натерпелась за этот вечер, и желания выслушивать подобные «комплименты» у нее не было. Хватит! Она понятия не имела, как доберется до дома на одной ноге, но не хотела оставаться здесь больше ни минуты. Ответив ухмылкой на очередную колкость мистера Рэндона, она выпрыгнула в коридор и поскакала к выходу, волоча за собой закованную в гипс ногу, одной рукой опираясь о стену, а в другой сжимая ненужный больше кроссовок.

– Я же сказал, что санитар вас довезет, – утомленный врач вышел вслед за ней из кабинета, обескураженно взирая на ее мучительно медленное бегство.

– Спасибо, не надо, – она продолжала прыгать, не оборачиваясь и словно