заклад, что будь у нее под рукой пистолет она воспользовалась бы им без промедления в целях самозащиты.

Эрл решил, что, пожалуй, лучше подыскать терапевта мужчину. На худой конец сразу (до назначения встречи) выкладывать все карты на стол как есть.

Далее было два терапевта в течении одного месяца (два по цене одного! Шутил сам с собой Эрл). И оба раза провальные. Один специалист отфутболил его к психиатру (зашел с другого конца так сказать); второй продержался почти три недели. Эрл даже начал верить в успех такой терапии. Он постепенно проявлял свой гнев в кабинете терапевта, а тот держался холодно и спокойно — почти как Чара — что немного остужало Эрла. Такой своего рода постепенный накал градуса. Затем Роберт Лоуренс (так завали третьего терапевта Эрла) предложил Эрлу эксперимент — как только у Эрла выдастся паршивый день, постараться сохранить свою гневность и принести ее на их встречу.

Эрл принес. О, он так принес, что пришлось выписывать чек на имя Лоуренса за уничтоженный стул и разбитые настенные часы. И в этот раз холодность Лоуренса не устояла против вулканического жара Эрла Уитакера. Эрл, фигурально выражаясь, размазал Лоуренса в его, как оказалось под конец, «жалких попытках корчить из себя специалиста, умеющего работать с нарушением гнева!!!!». Дожидаться реакции терапевта Эрл не стал. Запустив уже отломанную ножку стула в настенные часы, он резво ретировался из кабинета.

Чара конечно про чек знала. Она спокойно кивала своему жениху, поглаживая его руки и лицо, как бы говоря, что она видит, как он старается. От этого ему хотелось сердиться еще больше.

Через две недели после Лоуренса Эрл переключился на коучей и всяких там мастеров по управлению гневом.

Те держались чуть дольше. Надавали кучу техник и заданий, которые надо признать Эрл выполнял самым тщательным образом. Дышал, считал, гулял, переключал внимание.

При этом, увы орал, ломал, кидал, разбивал. Да, чуть реже. Да, чуть тише. Но это все равно что греться спичкой при минус двадцати.

Как-то он поехал вместе с Чарой к ее родне (нет-нет, не для их странных ритуалов), а просто за компанию. Почти все ее родственники жили в резервации, и Эрлу почему-то в последнее время нравилось бывать именно там. Редкие леса, кустарник, песок и камни — все в этом Эрл находил какое-то успокоение. Тут ничего никуда не спешило, почти не двигалось. Как-то после ужина отец Чары предложил сходить к соседям, те устраивали вечернее куриное барбекю. Они согласились.

Уже совсем поздним вечером, когда гости из пятнадцати человек уселись у разведенного костра, Эрл помогал убирать посуду в дом. Возвращаясь каждый раз на большущий задний двор Хауэллов где тесным кружком восседала группа из их друзей и соседей, Эрл думал о том, чтобы обратиться за помощью к таким же людям, как и она сам. Людям, чей гнев не знает границ и усталости. К людям, которые как-то живут с этим и тоже стараются разобраться с проблемой.

Эрл так и стоял возле задней двери, ведущей в кухню и не заметил взгляд Чары среди остальных. Она как раз помогала собирать оставшиеся стаканы из рук старших, когда увидела пристальный взгляд Эрла вроде бы на компанию у костра, и в тоже время взгляд Эрла был мутный подобно пыльным окнам. Он не видел ни взгляда Чары, ни ее довольной улыбки, словно бы именно сейчас, не смотря на прекрасный вечер, наступил самый приятный момент за все время пребывания в гостях у добрых друзей и родни.

Еще за два месяца Эрл посетил две группы. В одной группе было правило, что, если ты не можешь сдержать гнев — злись словами в кругу или злись действиями вне пределов круга. Та, вторая группа проходила по воскресеньям в небольшой боксерском зале, который как узнал Эрл повидал не мало таких вот групп. Один участник из группы рассказывал Эрлу про этот боксерский зал, что в нем тренировались те, кто претендовал что называется на Большой ринг профессионалов.

Гнев Эрла пугал даже их, тех, кто сам знавал гнев не понаслышке. Он видел, как они бранились и краснели от натуги. Видел, как топали и бились руками об пол. Наблюдал даже как некоторые самые горячие молотили тяжелый боксерский мешок за пределами круга. Некоторых реально отпускало. Еще один участник обмолвился, что он приходит сюда не только по воскресеньям, а что пару раз в неделю наведывался в зал и колотит грушу. Реально выпускает пар. Но Эрлу затея не нравилась. Он был мягко говоря мужчиной не маленьким. Не то чтобы в хорошей форме, но в приступе безудержного гнева легко поднимал офисный стол до самого подбородка прежде чем смачно его перевернуть. Если он еще приноровится стучать по мешку, как знать, как быстро он перейдет на лица людей?

Только судебных исков и тяжб ему не хватало.

Идея посещения таких вот групп была замечательной. Отличной идеей. Правда вот результаты были невыразительные, как детский лепет. И сами встречи становились для Эра довольно изматывающими. Пробовали бросать курить? Если да, то вы понимаете, о чем речь. Бывает очухаешься с почти докуренной сигаретой в руке, а как доставал ее из пачки (разумеется припасенной на всякий случай) вроде, как и не помнишь уже. Тушишь курево и думаешь (в тысячный раз, наверное) какое же я все-таки бесхребетное говнище. И так почти всякий раз, когда договариваешься сам с собой, со своими мыслями, в которые веришь практически безоговорочно.

Группы по управлению гневом превращались в моральную рутину.

Чреде ядреных фиаско (в последний раз он думал, что группа готова была его изгнать ради совей же безопасности) начинала злить Эрла.

Его гребаный девиз — в любой непонятной ситуации круши все на хрен! Пока доставалось только боксерскому мешку и кофеварки. Пришлось покупать новую. Дважды. Сначала он разнес кофеварку в группе — один из участников имел не осторожность выразить мнение о том, что Эрлу, пожалуй, стоит начать принимать лекарственные препараты — что вызвало в Эрле понятный приступ ярости. Группа уже зная реакции Эрла как-то робко отодвинулись вместе со стульями, а ведущий готов был уже если что удержать Эрла от глупости (ведущий знал, что бросаться на людей Эрлу не свойственно, но все же), когда сам Эрл встал, наградил говорящего такой зловещей рожей, что самый злобный гремлин бы обзавидовался, пнул сначала ногой свой стул и затем почти сразу переключился на кофеварку. Стол с кофе и прочими сухими закусками традиционно стоял поодаль от группового круга. Что спасло Эрла