Мужчины приняли костюмы западного образца как ежедневную рабочую униформу еще до войны, но большинство женщин все военное время сохраняли традиционные кимоно. Однако после войны почти все женщины переняли одежду в западном стиле, которую можно было быстро и недорого сшить на дому. Ее также было проще стирать и гладить, чем кимоно. Текстильная промышленность Японии начала восстанавливаться в 1949 году, в 1951 году отменили продажу тканей по карточкам, что привело к буму шитья по западным лекалам. В Токио число магазинов одежды с 1943 по 1955 год выросло с 1300 до 15 000. Им нужны были швеи, и школы по пошиву одежды быстро росли, обучая полезным навыкам будущих невест, домохозяек и тех, кто искал себе работу. Почти каждая семья купила швейную машинку. В 1950-х годах домохозяйки посвящали домашнему шитью около трех часов ежедневно. Для многих домашнее шитье на продажу было также источником дополнительного дохода, который не подвергал опасности их положение домохозяек, не работающих вне дома.

Значительно изменилось потребление продуктов питания. В 1930-х годах рис давал более 70 % ежедневных калорий большинству населения, но эта цифра сильно сократилась, когда схемы питания стали более разнообразными, включив в себя больше мяса, молочных продуктов, хлеба и бакалеи. С 1946 года до конца 1980-х годов среднесуточное потребление калорий удвоилось. Многие семьи заменили рис тостами на завтрак и сэндвичами на обед, но формула «белый рис и три гарнира» осталась нормой для большинства семейных ужинов. Гарниры, впрочем, стали все больше продаваться в виде полуфабрикатов, включая разные сорта солений, мисо-суп быстрого приготовления, консервированные и замороженные продукты. Пожилые люди часто продолжали есть много риса, овощей и рыбы, но молодые потребляли меньше углеводов и больше белков. В результате подростки в 1989 году были в среднем на 10 сантиметров выше, чем их дедушки и бабушки в том же возрасте.

Момофуку Андо (1910–2007), тайванец, оставшийся в Японии после войны, в 1958 году изобрел лапшу рамэн быстрого приготовления. Во время послевоенной нехватки еды власти поощряли население есть хлеб из американской пшеницы, но Андо полагал, что японцам будет больше по нраву пшеница в виде более знакомой лапши. Он хотел создать такой рамэн-полуфабрикат, который был бы вкусным, недорогим, легким в приготовлении и имеющим долгий срок годности. Потратив годы на эксперименты, Андо усовершенствовал метод быстрой жарки, готовящий волнистую высушенную лапшу, которая легко впитывала воду и насыщалась вкусом специй из пакетика. Его компания Nissin Foods быстро выросла, когда лапша быстрого приготовления стала чрезвычайно популярной. Вскоре ее уже экспортировали в страны Азии и в США. Зарубежные продажи выросли еще больше, когда Андо представил следующее изобретение — быстрорастворимую лапшу в пенопластовой чашке: больше не нужна была тарелка. Сейчас лапша быстрого приготовления — дешевый товар, который производится по всему миру с головокружительным разнообразием химически улучшенных приправ, призванных угодить местным вкусам, — от пиццы до том-яма или классической масалы. В 2015 году в мире было съедено около 100 миллиардов порций такой лапши. Хотя она считается вредной для здоровья из-за высокого содержания натрия и жиров, бедняки Южной и Юго-Восточной Азии часто полагаются на быстрорастворимый рамэн как на дешевое основное блюдо.

Еще одним поразительным изменением в пищевых привычках стало то, что люди теперь чаще ужинали вне дома, особенно семьями. В 1950-х и 1960-х годах для большинства семей среднего класса ужин в ресторане считался роскошью. К 1970-м годам рост дохода, который можно было тратить свободно, увеличение свободного времени и распространение личных автомобилей дали людям возможность регулярно выбираться в сетевые рестораны, ориентированные на семью (фамирэсу, сокр. от family restaurant, яп. фамири-рэсутаран). Одной из первых была американская сеть Danny’s, где можно было выбирать из больших и красочных меню с картинками среди разнообразия блюд, популярных на Западе или в Японии. Фамирэсу были относительно недорогими, кроме того, они предлагали детские меню и игрушки, что сделало их привлекательными для семей. Американские сети быстрого питания также скоро завоевали популярность. Первой была KFC, открывшая свою точку на Всемирной выставке в Осаке в 1970 году, а затем и еще сотню других за последующие два года. К 1990 году в городах Японии было более 1000 ресторанов KFC. McDonald’s открыл свой первый ресторан в токийском квартале Гиндза в 1971 году и расширялся еще быстрее. Обе сети адаптировали свои меню под японские вкусы, изменив рецепты или создав специальные продукты, вроде терияки и «лунных» (цукими — с жареным яйцом сверху) гамбургеров McDonald’s. KFC и McDonald’s так освоились в Японии, что большинство детей не считает их «зарубежным» фастфудом. Еще один американский ресторан, Shakey’s Pizza, открылся в Токио в 1973 году и стал популярен благодаря своим обедам «шведский стол» (байкингу). Эту формулу переняли многие другие рестораны разных стилей, и она остается популярной и сегодня. Японские компании создали свои конкурирующие сети быстрого питания, такие как Lotteria и MOSBurger, обе основанные в 1972 году и успешные в своей экспансии по всей Восточной Азии. MOSBurger, вторая по величине франчайзинговая сеть быстрого питания после McDonald’s, предлагает уникальный рисовый гамбургер: булочка сделана из двух сжатых рисовых котлет и заполнена традиционно популярной начинкой вроде слегка обжаренного лопуха или моркови (кимпира гобо).

С 1950-х по 1970-е годы символический статус мужского идеала получил сарариман — «белый воротничок», работающий в крупном бизнесе: корпоративный воин, позволивший Японии восстановить ее процветание. Мужчины с университетским образованием стремились к этой позиции больше, чем к какой-либо другой. Этот образ возник в конце эпохи Мэйдзи, но с конца 1950-х годов соответствующая ему работа стала доступнее для большого числа мужчин. Их карьерный путь был нелегким, ведь от сараримана ждали, что он всего себя отдаст компании, каждый день будет работать сверхурочно, а после работы присоединится к начальнику и коллегам в баре или хостес-клубе. Иногда сарариманов временно переводили в региональные филиалы, и зачастую они были вынуждены оставить семью в Токио, чтобы не навредить образованию детей. Но вознаграждение за эти жертвы было велико: система пожизненного найма, базировавшаяся на стаже, гарантировала рост зарплаты и продвижение по службе независимо от фактических результатов труда. Сарариман проводил выходные и праздники, отдыхая (например, играя в гольф) со своей семьей на принадлежащих компании курортах. Он получал большие ежегодные премии и особенно ощутимые деньги — при выходе на пенсию. В целом сарариман служил примером для японских мужчин, потому что этот обеспеченный и безопасный образ жизни был действительно достижим.

Типичный сарариман надеялся получить в жены девушку, которая воплощала бы традиционный женский идеал «хорошей жены и мудрой матери», но при этом хотел жениться скорее по любви, чем прибегать к традиционным брачным договоренностям. Его зарплаты хватало, чтоб обеспечить нужды семьи, и его жена могла остаться домохозяйкой (сюфу), чьей задачей было создать домашний уют и комфорт. Она готовила, делала уборку, ходила по магазинам. От нее также ожидалось управление домашними расходами и оплата счетов, чтобы при этом оставалось достаточно средств для сбережений. Поскольку ее мужа часто не было дома, ей почти в одиночку приходилось воспитывать детей, в идеале двух. Стереотипная мать получила прозвище «мамы, одержимой образованием» (кёику мама) — она ночами проверяла домашние задания своих детей для уверенности, что они смогут начать восхождение по ступеням образования с престижной средней школы и колледжа. В жизни домохозяйки из среднего класса были и радости, и поводы для фрустрации. Многие сожалели, что их мужья проводят так много времени на работе и в дороге. Тем не менее в большинстве сюжетов СМИ домохозяйка изображалась женским гендерным идеалом — довольной жизнью, получившей финансовую защищенность и гордой собой, поскольку воспитала детей и обеспечила им будущее.