с вопросом о реинкарнации Бога. Мы должны быть бессмертными, неуязвимыми. То, что случилось со мной, не должно было случиться вообще.

Я хотела кричать и вернуть все обратно, но знала, что ничего не могу сделать. Я застелила свою постель, и теперь мне придется лечь в нее. По всей комнате мелкие Боги и Богини принимали сторону Галена, и мало что можно сделать, чтобы остановить голосование, раз уж оно началось. Мой мозг пытался наверстать упущенное, и я не могла определить тех, кто голосовал против Эссоса. Я пристально смотрела на каждого из них. Возможно, я не помнила их имен сейчас, но я запомню их лица.

Элен даже не смотрела на меня, ее отвращение так сильно, что я почти чувствовала его вкус. Я помнила, как когда-то была близка с ней. Но именно выражение лица Поузи сделало мой гнев острее лезвия. Поузи, которая выглядела так, будто почуяла что-то гнилое, стала торжествующей.

Она ненавидела Эссоса за власть, которой он обладает в Солареме, и ненавидела своего мужа за то, что он всегда с готовностью отдавал ее Эссосу. Я не удивлюсь, если узнаю, что эта сука танцевала на моей могиле. Ее ликование по поводу этого хаоса, отстранения Эссоса от власти — это уже слишком. Гален настолько сосредоточился на том, чтобы склонить людей на свою сторону, что, в конце концов, теряет меня из виду. Пока шли дебаты, Эссос отвел меня в сторону и повел в комнату, расположенную в конце коридора от гостиной.

Он закрыл дверь и повернулся ко мне лицом.

Я бросилась к нему и обняла.

— О Эс, что я наделала? — я начала плакать, и он крепко прижал меня к себе.

Он дал мне лишь мгновение, прежде чем слегка отстранить меня и посмотреть в глаза.

— Я знаю, любовь моя. Знаю.

Я наклонилась и крепко поцеловала его в губы, это наш настоящий поцелуй, наш первый поцелуй со всеми моими воспоминаниями, и меня переполняли любовь и радость. Я изо всех сил старалась удержать это чувство. Любовь, настоящую истинную любовь.

— У меня так много вопросов. Почему ты не мог мне сказать? Ты все время знал, что это я? Я уже перевоплощалась раньше? — потребовала я, стукнув кулаком его в грудь. Эссос обхватил мои запястья руками, прижимая их к своей груди. Он мрачно усмехнулся, наклоняясь, чтобы поцеловать каждый из моих кулаков.

— Я бы узнал твою душу через тысячи жизней. Конечно, я знал, что это ты. Ты никогда не перевоплощалась раньше, но Совет настоял на том, чтобы я попытался найти новую смертную невесту, поэтому у меня были другие Призвания. Я закончил их все по той или иной причине.

— После того, как Гален… — Эссос сглотнул и на мгновение отвел взгляд от меня, прежде чем продолжить, — …убил тебя, Совет потребовал, чтобы, если твоя душа когда-нибудь вернется к нам, тебе не давали никаких воспоминаний, чтобы ты могла принять решение стать Королевой по собственному желанию. Гален настаивал на том, что любил тебя и полюбил первым, и было бы справедливо, если бы он получил свой шанс. Он ссылался на то, что узнал тебя до того, как мы с тобой встретились, и что это я вмешался в жизнь женщины, которая должна была принадлежать ему. Я не знаю, почему Поузи вмешалась, но ничего нельзя было поделать. Без тебя в Совете я был в меньшинстве, как сейчас в этом чертовом дерьме. Не то чтобы это имело значение… за кулисами дергали за ниточки. Элен призналась мне позже, что ей сказали, что она голосовала за что-то другое, иначе она никогда бы не проголосовала за это.

Я почти сгорела от ярости в его голосе.

— Это был гребаный фарс, и мне пришлось проглотить эту пилюлю на фоне… Я была не в том эмоциональной состоянии, чтобы собрать картинку целиком, пока не стало слишком поздно.

Я осторожно коснулась его руки.

— Эссос, он никогда… Гален никогда не насиловал меня. Он просто хотел, чтобы ты так думал.

Эссос заключил меня в объятия, целуя в макушку:

— Я знаю. Элен позаботилась обо всем после. Я рассказал ей, как нашел тебя, и она узнала, потому что я… — у него не было слов, и я чувствовала, как что-то капает мне на макушку. Я еще глубже зарылась в его объятия.

— Я здесь, — пообещала я, хотя мы оба знали, что это временно. Что будет дальше, никто из нас не догадывался. — Почему ты не защищаешь себя, не защищаешь наше королевство? — в моих словах слышалось отчаяние.

— Я не могу. Он веками добивался поддержки для этого момента, позиционируя Бога Войны как естественного преемника и законного наследника Подземного мира. Бог Мертвых, очевидно, не является достаточно хорошей квалификацией. Единственное, что могло бы остановить этот мятеж, — это наличие козырного туза в рукаве.

— Королева Подземного мира. Но почему? Я Богиня Весны, что я могу сделать?

— Богиня Весны и Хаоса. Ты всегда недооценивала себя. Когда мы венчались, помнишь, как мы разрезали наши ладони и соединили их?

Я пыталась вспомнить это, но все мысли в голове плыли, и я уткнулась в грудь Эссоса.

— Не совсем.

— Тогда ты тоже относилась к этому с привередливостью. Как моя Королева, мой консорт и моя жена, ты получила часть моей силы. Всего лишь маленькое зернышко, но оно навсегда связало тебя с Подземным миром. Вот как мне удавалось поддерживать цветение сада все эти века.

— У тебя руки не из того места… раньше все умирало, когда ты за ним ухаживал, — вспомнила я, стараясь не потеряться в нахлынувших воспоминаниях.

— Да, и к тому времени, когда мы поженились, ты не подпускала меня к своим детям. Независимо от нашего семейного положения, ты — законная Королева Подземного мира. Возможно, через наш брак ты получила лишь крупицу силы, но она живет в тебе. Именно поэтому Ксавье и Поузи не смешивали свою кровь во время свадьбы… она хотела сохранить свои силы при себе.

— Ты мой муж. Ты — мое сердце. Я не пойду с Галеном… Я не выйду за него замуж. А как же его жена?

Эссос перевел взгляд с двери на меня.

— Кэлли все еще нет. Я не хочу говорить о своем брате. Впервые за много веков ко мне вернулась моя жена. — он снова поцеловал меня, притянув к себе. Этот поцелуй другой; он голодный и всепоглощающий.

Я запустила руку в его волосы, слегка сжимая, вспоминая, как это сводило его с ума. Одна его рука скользнула по моей талии, а