С края поляны вдруг раздались крики.

— Демон! — надрывался один из мужиков, судорожно суча ногами и пытаясь отползти в сторону от густых можжевеловых кустов, меж которыми пролегала едва заметная тропка. — Рогатый из Бездны!

Остальные живо сбились в строй и ощетинились оружием, глядя на появившееся из зарослей существо — большое, широкоплечее, с головы до ног облепленное глиной. Волосы торчали в разные стороны грязными сосульками. В одной руке оно сжимало толстую сучковатую палку, изгвазданную свежей кровью. В другой — несло отрубленную голову, насаженную на жердь.

У головы были седые патлы и не хватало одного глаза.

— В зеркале рогатого увидишь, недоумок, из люльки уроненный! — сварливо ответило чудище голосом Герды. — Ну, чего уставились? Думаете, легко было эту падлу по всему лесу ловить?

— Герда! — радостно вскричала Ниенна, вскакивая на ноги и кидаясь ей на шею. — Как тебе удалось?

Валькирия в ответ швырнула окровавленную палку на землю и стиснула подругу в объятиях, да так, что у некромансерки едва ребра не затрещали.

— От меня еще ни один мужик не уходил, — ухмыльнулась она. — Особенно такой паскудный.

— А голова его тебе зачем?

Герда откинула со лба прядь мокрых и грязных волос и свирепо оскалилась.

— Чучельнику сдам, а потом у себя в комнате повешу. Пусть напоминает о дне, когда я перестала трястись при виде остроухих. Опять же, преподобный Умертвий его наверняка допросить захочет, чтобы королю потом о злодеяниях на совете доложить.

Валькирия обвела взглядом толпу мертвецов, Ингвара, качавшего малыша Йохана на руках, уставших вояк из крепости, почесала в затылке и задумчиво произнесла.

— Неееет, я теперь точно всю зиму буду всласть скучать, не выезжая за пределы Ахенбурга. Пропади оно пропадом, такое веселье, вместе с приключениями и практикой. Еще и экзамены впереди. Одна радость — золотишко, что мы за упырей в кунсткамере выручим.

— Экзамены-то пострашнее эльфовского колдуна с волкодлаком, дааа, — прыснула со смеху Ниенна. — Предлагаю мыслить более реальными и менее отдаленными во времени категориями. Как насчет подождать, пока я отпущу всех здешних неупокоенных, а затем перебросить нас телепортом в слободу, а вояк — в крепость? У тебя хватит сил?

— Конечно, — заверила валькирия, перехватывая жердь с остроухой головой поудобнее. — А потом банька у Бажена и обработка одежи и оружия от трупного яда. Они, конечно, к нам дружественно настроены, твои умруны, но все равно — вдруг брызнули в драке ненароком? Беспокойное у тебя хозяйство, Ниенка, одни хлопоты с ними.

*

Оставшийся день Ниенна помнила смутно, урывками.

Вот всполошенная толпа встречает их на входе в слободу. Бабы поднимают крик при виде безобразной остроухой головы, что тащит на длинной палке чумазая валькирия. Кто-то плачет навзрыд после сердитого Гердиного ворчания: «Вот оно, ваше Лихо, кланяйтесь, не обляпайтесь».

Вот мужики — притихшие, молчаливые, бледные. Огорошены известием о том, что их товарищ по службе оказался чудовищем, сожравшим собственную невесту и еще не меньше двух десятков баб и детей из окрестных деревень.

Вот в стремительно сгустившихся сумерках завлекающе подмигивает распахнутыми окошками банька у Бажена на заднем дворе. Потрескивающая печка-каменка в углу, горячая вода в тазах, ядреные перечные эликсиры против трупного яда, вышибающие злую слезу из любого нормального человека. Банный дед удрученно качает головой, очищая у окна Гердину рубаху от грязи.

— Леший к весне очнется, войдет в новое тело, — говорит ему Ниенна. — Будет у вас порядок, как ты и хотел…

Банник лишь угукает в ответ, поглощенный работой.

Вот время потихоньку движется к полуночи, а подруги, вымытые и переодетые, сидят за столом в лавке у Бажена. Любопытствующих зевак хозяин выгнал, чтобы дать Ниенне с Гердой нормально поесть и выпить горячего сбитня, но в каждом открытом окошке все равно нет-нет, да и мелькала чья-нибудь заинтересованная рожа.

Вон полусонные и разморенные девицы бредут к дому Ингвара в сопровождении толпы ахающих баб — Герда и здесь не расстается с трофейной головой. На пороге их встречают Услада с Хеленой. Плачут и смеются от радости — все позади, все живы и относительно здоровы. Ингвар с Йоханом до скрипа напарились в баньке, наелись горячих ватрушек с творогом, и теперь старший брат укладывает младшего спать, а тот кочевряжится — и так самые интересные годы провел в полусне.

— Да пусть отстанет от малого, — махнула рукой Герда. — Давайте его мне, присмотрю. Сказок я ух, как много поведать могу!

— Знаю я твои сказки, — подняла брови Ниенна. — Имей в виду, он сейчас будет все в себя впитывать, как губка, и хорошее, и плохое.

— Ты за кого меня принимаешь? — фыркнула валькирия. — Я его чему надо научу. Вот сейчас как пойдем все вместе к проруби голову эльфовскую промывать да обрабатывать, чтобы до самой столицы доехала и не завонялась!..

Как получилось, что за Гердой ушли не только Йохан с Хеленой, но и Баюн с малышкой Славнишей, и остальные мальчики из конюшни, и еще разновозрастная кучка сорванцов, Ниенна не поняла. К этому моменту у нее начали слипаться от усталости глаза. Некромансерка сидела в пустом доме Хенриков у самовара, лениво разглядывала в блестящем боку медного чудовища свое перекошенное лицо и размышляла.

Волкодлак заперт в крепости и, скорее всего, не доживет до утра. Одноглазое Лихо лишилось головы. На дворе полночь, а слобода не спит, даже старшую детвору никто не укладывает. Мужики в лавке у Бажена, заливают пережитое вином, да и бабы наверняка толкутся у кого-то в гостях и обсуждают случившееся.

Идеальное время, чтобы собрать вещи и уехать. Вояки из Смежей как раз сообщили еще днем, после битвы, что путь до Пятиречья расчищен. Всего три часа — и они будут дома. Оставаться здесь — значит, бесконечно повторять рассказ о случившейся битве сначала местным, потом приезжим из соседских деревень. Помогать убитым горем родственникам опознавать своих мертвецов — души-то она переправила в обитель Милосердной Матери, как полагается, а тела так и остались на поляне. Конечно, их требовалось похоронить по-человечески и отпеть. В общем, работы непочатый край, а силенок уже не осталось.

Но Ниенна не хотела даже шевелиться. Как можно просто собраться и уехать, если здесь остается важная часть ее души? Да, вроде бы уже все обсудили, переезд Хенриков в Ахенбург в перспективе неизбежен.

Но вдруг Ингвар опять передумает? Навязывать свою волю взрослому мужчине странно, а после случившегося меж ними еще и стыдно. И теперь ее просто разрывало на части. Нельзя остаться, но и просто уехать — невозможно.

«Что же ты сделал со мной, потомок носителя драконьего пламени?»