Валькирия быстро отвернулась от окошка, затем не удержалась, взглянула еще раз и тихонько присвистнула. Прямо от груди на шею и щеки пополз стыдливый румянец, от которого сразу стало очень жарко.

— Ой, да ну вас обоих к лешему! — хихикая, выдохнула она, деактивируя заклятие прозрачности. Затем снова перешагнула через сияющие контуры, отошла от баньки на несколько шагов и только тогда позволила нахлынувшим чувствам взять вверх.

Герда неловко осела в снег, задыхаясь от смущения и смеха, что распирали ее изнутри, едва не разрывая пополам.

— И хоть бы намекнул вчера, паршивец, — шептала она, улыбаясь до ушей, и по щекам текли слезы. — Хоть бы полсловом обмолвился!

Она взглянула в небо, по которому в разудалом хороводе отплясывали звезды, и не удержалась — помахала им рукой.

«Лучший день в году сегодня. И день рождения любимой подруги, что мне больше, чем сестра. И побежденный волкодлак с остроухим колдуном на пару, за которого нам наверняка зачтется большая часть экзаменов в эту сессию. И самое главное — наконец, нашли того, кого так долго искали. Боги милостивые, если вы и впрямь существуете, пусть Ниенка уже будет здорова и счастлива! Она и так настрадалась за эти годы…»

— Госпожа чародейка, вы живы?

Герда тряхнула головой, отчего снег, налипший на косу, тут же полетел во все стороны, и вскочила на ноги.

— Вам кто разрешил выходить? — сердито взглянула она на полураздетых Баюна и Волота.

— А мы из окошка увидели, как вы упали, — тут же сконфузился сын Бажена. — Вот и подумали, вдруг помощь нужна, вы ж с рассвета без продыху на ногах, а сейчас уже заполночь!

— Ну, что, нашли Ингвара с вашей подругой? — спросил Волот. — Они с нами чай пить будут?

— Будут, — заверила Герда. — Но попозже. Они сейчас заняты.

— А что они там делают? — живо заинтересовался Волот, глядя на темные окна бани.

— Разговаривают, — отрубила Герда. — Секретное дело обсуждают, которое малькам знать не положено. Про чародейство разное беседуют, про диковинные способности. И не вздумайте даже пытаться их подслушивать, поняли?

Увы, мальчуганы не оценили ее витиеватое объяснение. Оно сгодилось бы для городских детишек из приличных семей, которые согласно кивнули бы в ответ и не стали задавать вопросов. А несносные сорванцы из маленькой деревушки, где жизнь каждого жителя проходит на виду, лишь многозначительно хмыкнули.

— Да чего уж тут непонятного, — протянул Бажен. — Батька с матушкой нашу баньку пять лет назад ставили. А зимой, когда морозы ударили, тоже уходили по вечерам. Вроде как стены проверять на предмет щелей, где лучше законопатить надо, ну и взрослые дела обсуждать… А потом в октябре Нишка родилась.

— Ааааа! — хохотнул Волот. — Так это ж хорошо! Мой батька говорит, что появление дитенка — это завсегда радость великая, хоть и хлопотная. Ладно, пошли в дом. Надо Хеленке сказать, что она теткой скоро станет…

Да чтоб вы провалились, негодники! Герда едва не рыкнула с досады на весь двор. Не хуже, чем у волкодлака бы вышло. Но увы — чародеям предписывалось простых людей не пугать, а уж детей — тем более.

Поэтому она просто шагнула к Баюну с Волотом и, аккуратно взяв обоих за меховые воротники, чуть потянула наверх.

— Значит так, драгоценные мои, — подмигнула она повисшим в ее ручищах оторопевшим юнцам. — Давайте договоримся — вы прикусываете язычки и ничего никому не выбалтываете, даже родителям. А я вам за это сегодня еще про упырей расскажу. А ежели слово мне данное нарушите и пойдете трепаться направо-налево — прокляну. Дерну за носы, и задницы у обоих отвалятся насовсем, ни один лекарь на место не прирастит. Поняли?

Нет, все-таки хорошо быть адепткой лучшей чародейской академии Острижского государства, куда брали только самых одаренных! Пообещаешь сотворить любую, даже самую несусветную дичь — и в нее все равно поверят. Хоть малограмотные селяне, хоть образованные городские жители.

Мальчишки в ответ обиженно засопели, а затем кивнули. Получилось с трудом, ведь на весу это сделать практически невозможно.

— Вот и славненько, — Герда опустила их на землю и улыбнулась, словно добрая тетушка. — Ну что, про каких упырей сначала сказывать, про страшных или не очень?

*

Алое море бушевало у Ниенны внутри, накатывало волнами, заставляя то и дело хватать воздух разгоряченным ртом. Куда там огненным рекам в Бездне!

Даже сейчас, когда она в одной мужской рубахе сидела на коленях Ингвара внутри бани, прямо перед полуоткрытой для свежего воздуха дверью, было так жарко, что казалось, мир вокруг вот-вот вспыхнет и заполыхает снова. Как полыхал четверть часа назад…

С улицы сыпало колючей морозной крошкой, которая не успевала даже долететь до голых коленок — истаивала в воздухе, превращаясь в едва заметное марево. Воздух дрожал, подобно густому розоватому желе из кондитерской беззубого Ганса. Но никакое столичное лакомство не сравнилось бы сейчас с той сладостью, что растекалась в теле некромансерки от самой макушки до кончиков пальцев на руках и ногах.

Ингвар и вовсе не стал одеваться. В его зрачках до сих пор плясали крохотные язычки пламени, а под кожей гуляли едва заметные всполохи. От кузнеца веяло могучим жаром, от которого у Ниенны захватывало дух — древним, как мир, густым, терпким, почти смоляным.

Да уж, потомок мальчишки, что тысячи лет назад стал носителем драконьего пламени, оказался весьма одаренным в различных умениях. Задумка с волкодлаком, захватившим в плен красивую столичную девицу, удалась ему особенно.

Такого стыда Ниенна не испытывала ни разу в жизни.

Такого невероятного телесного удовольствия, от которого хотелось кричать криком, надсаживая горло — тоже.

Крохотный месяц, едва видимый в приоткрытую дверь, качал с небес золотыми рожками. Заговорщически подмигивал молодой паре, что таилась под покровом ночи в крохотной баньке на краю кузнечной слободы. Был ли сегодня в окрестностях кто-то счастливее, чем они? Целовал ли своих жен и мужей также горячо, исступленно, сладко? Задыхался ли от переполняющего счастья, то и дело плескающего наружу в виде смеха?

— Хихикаем, как дураки, — фыркала Ниенна, уткнувшись носом в теплую ямку между плечом и шеей кузнеца.

— А мы и есть дураки, — шепотом отвечал Ингвар, и тоже улыбался. — Два блаженных неразумных дурака. И кто нам запретит?

Звезды пульсировали в вышине, будто дышали также разгоряченно. Есть ли кто в этом мире сегодня счастливее, чем она, Ниенна? Даже предстоящий отъезд хоть и расстраивал, но больше не пугал до колик в желудке.

— Нам с Гердой завтра уже в дорогу собираться, — вздохнула она, устраиваясь головой поудобнее на мужском плече. — Сессия на носу, плюс отчет надо