– Тебе многое придется узнать, – сказал я. – Начиная сгеографии.

Он бежал рядом со мной, его глаза с удивлением перебрасываливзгляд со следа одного рифленого протектора шины на другой.

– Неужели здесь такие гигантские змеи?.. Смотри, какпроползли рядышком! Наверное, самец и самка… мы бежим к пещере, откудавыползли?

– К дороге, – ответил я на бегу, – где ползают!

Он чуть запнулся, но я несся, как антилопа-гну, вскоре еготяжелый топот послышался за спиной, а тут мы взбежали на возвышенность, совсемблизко показалась широкая лента дороги. Арий снова ахнул и приотстал, но, когдая добежал до бровки и начал размахивать руками, призывая остановиться, сзадиснова затопало.

– Что это? – послышался его потрясенный голос. –Волшебство?

– Еще какое, – буркнул я. – Ты это… ничему неудивляйся, хорошо? А ты выглядишь как… простолюдин.

Он оскорбленно хрюкнул, встал рядом, гордый и надменныйгерой многих битв и младший сын солнцеподобного тцара. Две машины пронеслись,как серебряные стрелы, однако третья сдвинулась к бровке. Оказалсявместительный седан с откидным верхом, за рулем и на переднем сиденье двесмеющиеся девушки. Та, что за рулем, задорно крикнула:

– Подбросить?

– О, да, – воскликнул я. – Надеюсь, я подлечу высоко, увас такие мышцы на животике.

Она засмеялась еще звонче, польщенная:

– Залезайте. Меня зовут Ирэн, мою подругу – Крис.Туристы?

Я перепрыгнул через борт, арий последовал моему примеру сдругой стороны.

– Туристы, – согласился я. – Ходили на Стоунхенджсмотреть. Я – Гакорд, а это мой друг… Как тебя зовут?

Машина рванулась с места, пошла все быстрее и быстрее. Арийвцепился в борт и смотрел полными изумления глазами, впрочем, не показываяужаса.

– Иван, – ответил он.

Ирэн расхохоталась.

– Так вы там встретились? А мы решили, что вы…

– Нет, – поспешно сказал я, – мы чистые гетеросексуалы.Даже лесбияны. А вы…

– Бисексуалки, – ответила она просто.

– Замужем?

– Married, but lonely, – ответила она. – Обе. У нассвое общество с таким названием.

– Я слышал, – сказал я. – Семь миллионов членов уже,верно? Пора своего президента избирать… Твоя подруга не хочет перебраться намое место? А я бы сел рядом с тобой?

Крис молча кивнула, приподнялась, порыв ветра столкнул еепрямо на колени Ивану. Я перелез на ее место, за спиной сразу завозились, пошличмоканья, охи, ахи, хрипло и громко задышали. Ирэн лукаво улыбнулась мне:

– Они время не теряют, верно? Я сказал в затруднении:

– Я не представляю наш вариант, если ты за рулем.

– Поведи ты, – предложила она.

– На это я и намекаю прозрачно, – сказал я.

Мы поменялись местами, не снижая скорости. Иван не понималриска, но его подружка возбужденно взвизгивала, эстремалка, извивалась иотдавалась процессу с энергией бьющейся на горячей сковородке рыбины. Мы с Ирэнкое-как устроились, я одной рукой все-таки держался за руль, слышал, как сзадиприподнялся заинтересованный Иван, но married, but lonely Крис навалилась иподмяла его могучим бюстом.

Через два часа мы неслись уже по знакомой ветке шоссе,откуда я заметил в сторонке на холме приметный особняк. При свете дня вовсе невыглядит зловещим, совсем напротив, отсюда кажется просто ужасающим, мрачным,исполненным самых страшных тайн. Я проговорил, подпуская в голос сожаления:

– Увы, вот и моя остановка… Спасибо, Ирэн! Спасибо,Крис.

Машина остановилась у обочины, девушки поулыбались, Крисобернулась и помахала рукой, но, думаю, уже через сотню метров пути забудут онас, ведь обе из всемирного клуба Married, but lonely, и даже не станутперемывать кости. Иван растерянно смотрел им вслед. Я толкнул в бок:

– Соберись! Ты что, собирался жениться?.. Ещенеизвестно, что нас ждет в доме.

– Что за волшебный мир… – прошептал он.

– Ты о колеснице? Да, двести миль по автостраде, этонемало.

– Да нет, я о… ну, сам понимаешь…

Я сдвинул плечами:

– Ты ж вроде из страны, где придумали, кому с утра житьхорошо? В смысле, камасутру? А я думал, что в этом деле уже ничего недобавлено.

Он потряс головой, вид обалделый, но покорно потащилсяследом. Солнце красиво и хищно блещет на узкой рукояти его длинного меча, ветериграет золотыми шелковистыми волосами.

Ворота чуть приоткрыты, калитка вообще настежь, я быстропошел к дому, весь превратившись в слух, стараясь заметить солнечный зайчик отбинокля или оптического прицела или хотя бы тусклый блеск на вороненом стволеоружия. Арий, чувствуя мою собранность, перестал вздыхать и тоже перешел напружинистый шаг.

– Ты прости, – шепнул он мне в спину, – просто… простоэто так необычно.

– Да как раз это самое обычное дело на свете, – ответиля рассеянно, – но когда ему стараются придать какую-то особую ценность… толучше откажись. Этого добра везде навалом.

Он остановился, будто ударился о стол:

– Что? Такое может повториться с другими женщинами?

– Со всеми, – заверил я. – Со всеми. Абсолютно! Неотставай.

У дверей я прислушался, затем присел, пошарил под крыльцом ивытащил магнум, а к нему две обоймы. Хотел пошарить еще, там наверняка еще узи,калаш, винтарь, помпа и миниган, но если руки кривые, то и ракетная установка ссеребряными пулями со смещенным центром тяжести не спасет, а если вот такломануться дуром, то все будет в порядке, умные в таких делах погибают сразу… авот лом прихватить не мешает.

Я вскочил в комнату так неожиданно, что сидевший в засадеуспел только повернуться в мою сторону. Рука метнулась к пистолету, я ударил поней ломом. Пальцы разжались, он охнул, вскинул здоровую руку, чтобы перехватитьуниверсальное оружие, я саданул ногой в низ живота. Рейнджер согнулся, я снаслаждением занес абсолютное оружие и обрушил на голову. Послышался треск,словно разбил яйцо матерого страуса, звездный десантник без звука опустился мнепод ноги.

Подхватив пистолет, я все еще держал лом в другой руке, внем патроны никогда не заклинивают, на цыпочках пошел вдоль стены,прислушиваясь к каждому шороху. Из приоткрытой двери донесся неприятныйскрипучий голос:

– Я бы не стал перерывать все заново… Телурийцы здесьнаверняка все обыскали.

– Вы же знаете телурийцев! – ответил другой голос. –Это же тупые твари… Они могли проглядеть вещь под носом.