Я подумал, спросил ошалело:

– Но если я – Гакорд, единственный наследник герцогстваУргундия, кроме того, поговаривают, что я еще и сын императора, то как я могубыть, кроме всего, еще и наследным принцем Трех галактик? Да еще –единственным!

– Ты что, в самом деле такой дурак, что не понимаешь?

– Не понимаю, – признался я.

– Тогда прими как есть. Не мне сейчас объяснять, у меняруки затекли. Может быть, опущу хотя бы за голову?

– Ага, – возразил я нервно, – один уже так опускал! Ктознает, что у тебя там за головой? Держи, пока сможешь. Как только начнешьопускать, сразу пулю в лоб. А потом, для надежности… ну, сам видел на примересвоего коллеги.

Его руки, в самом деле начавшие было опускаться, взлетели,как крылья ветряной мельницы под ударами сильного ветра. Наши глазавстретились, он ясно видел свою судьбу, ибо я ж не демократ, я понимаю, чтопрополка рода человеческого необходима, а лучше всего ее начинать с личныхврагов и конкурентов.

– Скажи мне, – мягко сказал я, я тоже видел его судьбу,– где сейчас торкесса Лилея?

Он сдвинул плечами:

– А что ты мне сделаешь? Застрелишь? Ты этого несделаешь.

– Почему?

Он ухмыльнулся:

– Ты же парень в белой шляпе, верно? А я в черной. Этоя могу тебе выстрелить даже в спину, а ты не станешь.

– Кто знает, – ответил я задумчиво. – Времена меняются.Ценности – тоже.

Мой палец чуть прижал спусковую скобу. Глаза Кваргарасширились, а щеки побледнели.

– Ты не выстрелишь…

– Где торкесса? Говори. Ты же знаешь, у тебя только двапути: погибнуть или надеть белую шляпу. Или хотя бы не надевать больше черную.

Он криво улыбнулся:

– Шутишь? Если я вот так возьму и исправлюсь, перестануубивать и грабить, стану ходить в церковь и научусь вязать… да я минуты непроживу, как меня что-то ухлопает!

– Что?

– Не знаю, – ответил он. – Может быть, с пролетающегосамолета выпадет граната. Или графин с водкой. А то и метеорит с Марса. Ты жесам знаешь!

Я знал, потому и смотрел на него с грустным сочувствием.Шансов у него в самом деле нет. Либо погибнуть злодеем, либо исправиться и всеравно погибнуть. Но мне все-таки жаждалось, чтобы исправился. Вовсе не длятого, чтобы раскаявшаяся душа отправилась в рай, а чтобы успел указать, гдеторкесса.

– Да, – признал я, – с шансами у тебя туго. Но можешьвообще совершить какой-нибудь геройский поступок! И получить медаль отконгресса, пожизненную пенсию жене, а детям тайком расскажу, что ты все равноостался гангстером.

Он заколебался, упоминание о гангстерах польстило.

– Медаль от конгресса? А от российского правительства?

Я сдвинул плечами:

– Если скажу про Звезду Героя, что, поверишь? Самзнаешь, от нашего только от хвоста уши. И то отнимут, если есть. Так что медальот конгресса, право на жительство и пособие по безработице, а умрешь не сперекошенной мордой лица в жутком и безумном страхе, а с красивымодухотворенным выражением торжественной задумчивости и чувством исполненного, ато и вовсе выполненного долга.

Он взмолился:

– Перестань! Человеку свойственно жить!

Я чуть-чуть прижал спусковую скобу.

– Так то человеку.

– А я кто?

– Щас узнаем, – пообещал я зловеще. – Человек надевяносто процентов состоит из воды, а монстр на те же девяносто – из слизи.Сейчас засажу пару пуль в череп, и посмотрим, что вытечет…

– Дурак, – сказал Кварг затравленно. – Из меня вытечетлитр коньяка! И четыре кружки пива… Нет, пиво уже вышло, без всякой слизи, япрошел курс уколов пенициллином.

– Надо проверить, – сказал я.

Мой палец до половины вдавил скобу. Кварг закричал:

– Перестань, дурак!.. Убедишься, что я человек, но мнеот этого легче?..

Сзади послышались шаги, но прежде, чем я успел дожать доконца, голос торкессы сказал торопливо:

– Это я, Гакорд!.. Откуда этот человек?.. Ох, это жКварг!

Она хотела броситься к нему на шею, я предупредил:

– Ты забыла, что он враг и работает на телуриан? Кварг,скажи ей. И хоть женщине не ври!

– А кому же еще врать? – спросил он. Глядя на торкессу,сказал раздельно: – Да, я работаю на телуриан. И сам, понятно, бхиватец, мы сними в союзе. Вам тоже советую сдаться, а я уж замолвлю словечко, чтобы васвсего лишь сослали в дальнюю колонию.

Я видел по его глазам, что врет, нас тут же убьют, припервой же возможности убьют. Тем не менее я опустил пистолет, обернулся кторкессе:

– Он человек, мало того – общечеловек, демократ,либерал, за шкуру родину продаст, а за баксы – так и планету. Он внеподозрений, это стандартный юсовец, хоть и не американец.

Торкесса буркнула:

– Все равно – слизь. Лучше бы ты его убил.

– А с кем останемся? – спросил я безнадежно. – Юсовцы исвоих такими сделали, и наших почти всех… Нет, надо по методу товарищаКалашникова… или Макаренко?.. Всех в колхоз за колючую проволоку и выдавливатьиз них…

– Слизь?

– Да, юсовость.

Кварг начал опускать руки, я покачал головой и поднялпистолет. Руки взлетели, как подброшенные взрывом. Торкесса сказала задумчиво:

– Но один аспект прояснился…

– Какой?

– Насчет артефакта. Более того, подозреваю и еще одиндалеко идущий замысел.

Теперь мы оба, Иван и я, смотрели на нее с жадным интересом.Торкесса произнесла медленно:

– А не потому ли тебя скрыли в этом уголке космоса… чтоименно здесь хранится Извечная Мудрость?

Мы молчали, ошарашенные, я все старался понять:исконно-посконная Истина, что ищет в Урюпинске пришелец, и эта ИзвечнаяМудрость – синонимы или антонимы, наконец проговорил с недоверием:

– Полагаешь… есть какая-то связь? Я и… мудрость?

– Я ничего не утверждаю, – ответила она уклончиво. – Япросто указываю на совпадение. А случайные ли они – другой вопрос. Но слишкомвелика случайность… Ведь только в этой Галактике сто миллиардов звезд! Но всеценнейшие вещи Вселенной попали именно сюда, на Землю!

Я пробормотал, загибая пальцы:

– Артефакт… Великая Истина… Извечная Мудрость… а чтотретье?

Кварг насмешливо фыркнул, а торкесса сказала раздраженно:

– Если бы знать!

Иван закончил любоваться мечом, внезапно подбросил еговверх, тот дважды перекувыркнулся в воздухе, Иван сделал крохотный шажок, несводя с него взгляда, застыл. Меч повернулся острым концом вниз и устремился,как падающая бомба. Щелкнуло, это меч точно вошел в ножны за спиной ария.