Вспомнить он не успел. В грудь, будто ударило тяжкой глыбой, разом сгустившаяся вязкая тьма заволокла все вокруг, его будто повлекло под этой тяжестью куда-то вниз, и он не чувствовал уже ничего, кроме скрежета размалываемых в осколки зубов…

Крас постоял над трупом. У него с души будто камень упал: только сейчас он осознал, насколько боялся этого человека. Именно поэтому, выстрелив в сердце, он не успокоился, пока еще пятью выстрелами не превратил лицо покойника в кровавое месиво. Поднял к губам переговорную рацию:

— Я — Крас. Вызываю «эксов».

— «Экс» — первый на связи.

— «Экс» — второй на связи.

— «Экс» — третий на связи.

— Приказываю: вариант «Загон». Всем разобраться по номерам. Минутная готовность: зверь на тропе.

— Есть.

— Конец связи.

Крас оглянулся. Кругом стеной стоял лес. Опознать этот кусок мяса невозможно. И это хорошо.

Скорым шагом он заспешил к машине. Сейчас будет охота. На крупного зверя.

Вернее, на весь выводок. И затравят их по всем правилам. А что может быть слаще охоты на людей? Только… Да. Хорошо бы девчонку захватить живехонькой… С ней можно заняться. Прикончить потом.

79 августа 1991 года, 11 часов 46 минут — Держись! Поедем быстро! — Егоров повернул ключ зажигания, мотор заурчал ровно и мягко.

«Жигуленок» с виду был неказист, но бегал ходко: мотором занимался кудесник в своем деле, сосед Егоровых Константиныч.

— А я люблю быстро! — отозвалась Аля. — На какого зверя будем охотиться?

— Мы просто покатаемся, — попыталась уверить ее Наташа.

— Мама, не считай меня за дурочку! У тебя же пистолет под курткой! Я такой здоровый и не видела никогда. Дашь стрельнуть?

— Алька!

— Что — Алька?! Я уже большая.

— Держись, большая!

Наташа и Аля разместились на заднем сиденье. В случае чего они должны были упасть на пол машины; в багажнике Володя еще в Москве установил два стальных листа, так что никакая пуля его девчонок в таком положении не достанет.

Пока Наташа маячила во дворе, он сумел засечь засаду, И не одну. Где-то недалеко должен быть передвижной пеленгатор; штука эта бронированная, выглядит как обыкновенный «УАЗ» — фургон. Если бы его захватить… Ну да на удачу можно надеяться, но нельзя рассчитывать. Рассчитывать можно только на себя.

Машина промчалась по деревне, вздымая по сухой дороге шлейф пыли. Дальше был лес. До райцентра — двадцать километров по плохонькой грунтовке.

— Сзади — никого, — удивленно произнесла Наташа.

— А им это и не нужно. Если ребята задействовали план «Западня» или «Загон»…

Здесь как раз такой случай: дорога одна, да и та — лесом.

Не доезжая до проселка, Володя резко крутанул руль вправо, и автомобиль помчался по стерне.

— Вот они, голубчики…

Фургон объехал деревню окраиной и пристроился метрах в ста позади «жигуленка».

— Ты поняла?

— Ага.

— Машин будет несколько. Поэтому «хвост» будем рубить по частям. Не промахнешься?

— Вот еще.

— По колесам. У фургона стекла бронированные.

— Поняла.

— И еще. Антенну видишь?

— Да.

— Сбить сможешь? Это их связь. Без нее у нас с ними шансы станут равные.

— Я постараюсь.

— Наташа, ты, пожалуйста, очень постарайся.

— Папа, мы что, в войну с этими дядями будем играть? — удивленно смотрела на приготовления родителей Аня.

— Вроде того, малышка.

— Ух ты! Здорово!

Гримаса исказила губы мужчины.

Фургон приблизился; теперь он держался в тридцати — тридцати пяти метрах позади, не приближаясь, но и не отставая.

— Кажется, впереди у нас будет сюрприз.

— Может, мне…

— Погоди пару минут. У них — радиосвязь, и ни к чему, чтобы противник знал, что он раскрыт, до того, как они начнут считать потери. Настоящие потери.

Теперь «жигуленок» мчался по едва заметной дорожке. Справа — река, слева — поле.

Постепенно открытое пространство сужалось, и редколесье все ближе подступало к реке.

Егоров положил на сиденье автомат.

— Думаешь, сейчас?

— Да. За поворотом. Удобнее места не придумаешь. Ты готова?

— Да.

Егоров чуть притормозил, чтобы машина пошла ровнее. Скомандовал:

— Огонь!

Одним ударом пистолета, обмотанного остатками ватника, Наташа высадила заднее стекло; подняла пистолет обеими руками. Выстрелы загрохотали один за другим.

Фургон стал.

Темно-серая «Волга» вынырнула из-за поворота, перегораживая дорогу. Стекла опущены, наружу — стволы автоматов.

— На пол! — страшно гаркнул Егоров, одним движением развернул машину и вытянул руку с зажатым в ней автоматом.

Пули разрывали обшивку «Волги», но не прошивали ее; Барс чуть приподнял руку…

Автоматы уткнулись стволами в ясное небо. Никто из нападавших выстрелить так и не успел.

— Лиха беда начало, — сквозь зубы произнес он и ударил по газам, обходя расстрелянную «Волгу».

* * *

19 августа 1991 года, 12 часов 03 минуты

Маэстро шел первым. За ним — Мазин. Кай — замыкающим.

— Ну что, дядя Кит, готов? — весело обратился Маэстро к генералу. — Ты в Бога-то веришь?

— Нет.

— Значит, и молиться тебе некому. А сейчас бы — в самый раз.

Никита Григорьевич снова почувствовал тревогу. Пока мчались в автомобиле, он успел успокоиться, а когда проехали ворота воинской части, прошли, предъявив удостоверения дежурному, в подземные помещения, миновали несколько коридоров и оказались в пункте космической связи, где дежурный офицер, взглянув на бумаги Маэстро, приветствовал его, встал и немедля вышел, оставив их одних в небольшой комнате, все происшедшее с ним показалось Мазину глупым недоразумением, которое уже разрешилось, и разрешилось навсегда. В любом деле бывают накладки.

Здесь, на объекте, чувствовалась работа хорошо отлаженного механизма, которую не в силах сокрушить ни игры политиков, ни происки враждебных разведок, ни уж тем более какие-то воровские авторитеты, которых Маэстро именовал попросту уголовниками. Мазин вспомнил, что он генерал, а генералы в их ведомстве никогда никуда бесследно не исчезают… Но сейчас…

Было в глазах Маэстро нечто дьявольское… Похоже, этому малому просто нравится убивать, и если он найдет предлог застрелить его, Мазина, он сделает это прямо здесь, не колеблясь ни минуты.