– Что? – Мне все еще не удавалось уяснить себе,что Лили встречалась с парнем, которого, как я думала, она ненавидит, что онабыла с ним и выпивала с ним, и кончилось все это тем, что теперь она в коме.

– Я спрашиваю, когда ты приезжаешь? – Ямолчала, а он продолжал: – Ты ведь собираешься приехать? Твоя лучшая подругапопала в больницу, ты же не можешь спокойно взять и остаться во Франции?

– Чего ты добиваешься, Алекс? Уж не хочешь литы сказать, что это моя вина, раз меня не было рядом с ней? Что из-за меня,из-за того, что я сейчас в Париже, она оказалась на больничной койке? Что, еслибы я знала, что она снова встречается с этим Бенджи, ничего бы не случилось? Тыэто хочешь сказать? – Я сорвалась на крик, все потрясения сегодняшней ночиразом поднялись в душе и искали выхода.

– Ничего такого я не говорил. Ты сама этопридумала. Я просто считал, что ты захочешь приехать к ней как можно скорее. Яне собираюсь читать тебе мораль, Энди, и ты это знаешь. А я знаю, что сейчас вПариже глубокая ночь и что в ближайшие несколько часов ты все равно ничего несможешь сделать, поэтому лучше поспи, а когда решишь, каким рейсом вылетаешь,позвони мне. Я тебя встречу в аэропорту, и мы сразу поедем в больницу.

– Хорошо. Спасибо за то, что ты сейчас рядом сней, я тебе очень благодарна, и Лили, конечно, тоже чувствует твою заботу.Когда решу, что мне делать, позвоню.

– Ладно, Энди. Я скучаю по тебе. И несомневаюсь, что ты примешь правильное решение.

И не успела я возмутиться этой последнейфразой, как в трубке послышались частые гудки.

Приму правильное решение? Правильное? Какоееще, к черту, правильное? Меня бесила мысль, что он ожидает, что я сейчасвскочу в самолет и помчусь домой – точь-в-точь по его указке. Бесил егоснисходительный, назидательный тон – будто я была девчонкой-второклассницей, ион отчитывал меня за болтовню на уроке. Бесило, что он сейчас рядом с Лили,хотя она моя подруга; бесило, что, не будь его, родителям не удалось бы со мнойсвязаться и что сейчас он снова выступает в своей излюбленной роли добродела ипроповедника. Где те времена, когда его поддержка значила для меня так много ия не сомневалась, что, каковы бы ни были ожидающие нас трудности, вместе мы всепреодолеем? Что с нами случилось?

У меня не было ни желания, ни сил доказыватьему, что, если я завтра вернусь домой, меня непременно уволят – а значит, весьгод моего рабства окажется совершенно напрасным. Я боролась с ужасной,кощунственной мыслью: окажусь я сейчас рядом с Лили или нет, для нее это небудет иметь никакого значения – она ведь все равно не видит и не чувствует.Мысли у меня путались. Предположим, я останусь, помогу с банкетом, а потомпопытаюсь объяснить Миранде, что случилось, упрошу, чтобы она меня неувольняла. А может, Лили придет в себя и ей объяснят, что я приеду, как толькосмогу, – к тому времени останется, наверное, всего два-три дня. И хотя в сонныйпредрассветный час, после всех выпитых бокалов, после всех танцев и телефонногозвонка, поведавшего мне, что моя лучшая подруга вела машину пьяной и теперьлежит без сознания, – так вот, хотя после всего этого мои планы казались мнесамой вполне разумными, где-то глубоко-глубоко в душе я чувствовала, что всеони были не более чем самообманом.

– Ан-дре-а, сообщите в школу Хораса Манна, чтодевочки пропустят занятия в понедельник, так как прилетят ко мне в Париж, пустьвам дадут полный список их домашних заданий. Переназначьте мой сегодняшний ужинна что-нибудь не позднее половины девятого, а если им это не понравится, простоотмените его. Вы уже нашли ту книгу, о которой я вам вчера говорила? Мне нужночетыре экземпляра: два на французском, два на английском, и нужны они мне дотого, как я пойду в ресторан. Да, и еще я хочу в последний раз проверить менюзавтрашнего банкета, чтобы там не было никаких суши или чего-то в этом роде. Выменя поняли?

– Да, Миранда.

Быстро, как только могла, я записывала ееприказания в роскошный блокнот (кожаный переплет, золотой обрез), которыйкто-то предусмотрительно присоединил к моему боевому снаряжению, в основномсостоящему из сумочек, туфель, ремней и украшений. Мы направлялись на показколлекции Дома Диора – я впервые имела возможность посмотреть дефиле такогоуровня, – а Миранда говорила и говорила, и ей было наплевать, что я не спаласегодня и двух часов. Без пятнадцати семь в дверь постучал один из помощниковмсье Рено, специально посланный разбудить меня и проследить, чтобы я былаготова к тому, чтобы сопровождать Миранду в ее поездке (за шесть минут до этогоона решила, что без меня ей не обойтись). Он вежливо обошел своим вниманием тотфакт, что я заснула, не сняв с кровати покрывала и даже не выключив верхнийсвет, и люстра так и горела всю ночь напролет. У меня было двадцать пять минутна то, чтобы принять душ, свериться с иллюстрациями, одеться и собственноручносделать себе макияж, так как моя визажистка не была обязана приходить так рано.

От выпитого накануне шампанского у меняпобаливала голова, но настоящую боль я испытала, едва вспомнив ночнойтелефонный звонок. Лили! Надо бы позвонить Алексу или маме с папой, выяснить,не случилось ли чего за последние несколько часов (Господи, а кажется, чтопрошла неделя), но на это уже не было времени.

В лифте я решила, что, так или иначе, должнаостаться еще на два дня – всего каких-то два дня, чтобы закончить с этимбанкетом, а уж потом вернуться домой, к Лили. Может, я даже возьму небольшойотпуск, чтобы помочь Лил оправиться от последствий автокатастрофы. А сейчас сней Алекс и мои родители – она не совсем одна, говорила я себе. А это мояжизнь. На карту поставлена моя карьера, все мое будущее. Эти два дня ничего незначат для человека, который до сих пор не приходит в сознание. Но для меня –и, конечно, для Миранды – они значат очень много.

Как-то так вышло, что я села в лимузин раньшеМиранды, и, хотя ее взгляд был неотрывно устремлен на мои кожаные брюки, она досих пор это никак не прокомментировала. Я как раз убирала блокнот в сумочку,когда зазвонил мой сотовый телефон. Я вдруг осознала, что никогда прежде он незвонил в ее присутствии, и первым моим порывом было выключить звонок, но она приказаламне ответить.

– Алло? – Я украдкой поглядывала на Миранду –она листала расписание и притворялась, что не слушает.

– Энди, здравствуй, милая.

Папа.

– Хотел быстренько сообщить тебе новости.

– Да. – Я старалась произносить как можноменьше слов, говорить по телефону в присутствии Миранды было как-то дико.

– Только что звонил доктор, сказал, чтопоявились некоторые признаки… в общем, Лили может скоро выйти из комы. Это жеочень хорошо! Я подумал, надо тебе сказать.

– Да, хорошо. Это очень хорошо.