– Не так быстро, иначе ты испортишь нам удовольствие, – усмехнулась Амаранта.

Караульные сорвали мешок с головы первой жертвы.

Я увидела красивого фэйского юношу. Я его не знала. Возможно, никогда не видела. Его синие глаза умоляюще смотрели на меня.

– Теперь будет интереснее, – сказала Амаранта и снова взмахнула рукой. – Приступай, дорогая Фейра. Наслаждайся.

Есть разные оттенки синих глаз. У обреченного они были цвета небесной синевы. Если я его пощажу, то уже никогда не увижу неба. Я очень любила этот цвет, и он никогда мне не надоедал, сколько бы картин я ни написала. Юноша качал головой. Его глаза становились все больше. Если я откажусь, он будет жив, но навеки останется плененным. И никто из тех, кто смотрел сейчас на меня, – тоже.

– Смилуйся, – прошептал юноша, его взгляд метался между деревянным кинжалом и моим лицом. – Прошу тебя.

У меня дрожали пальцы. Я крепче сдавила рукоятку кинжала. Трое фэйри – живой барьер между мною и свободой. А потом Тамлин обрушит на Амаранту свою мощь. Если он сумеет ее убить… «Это не напрасно, – мысленно твердила я себе. – Не напрасно».

– Не убивай, – взмолился юноша, увидев поднятый кинжал. – Не убивай!

Я шумно вдохнула. Мне было страшно. Губы тряслись. Хотелось выть. Я могла ему сказать… Что? «Прости меня»? Глупые слова, особенно перед смертью. Я бы не смогла сказать их Андрасу. А сейчас… сейчас…

– Пощади! – выкрикнул он, и в его глазах мелькнули слезы.

В толпе кто-то заплакал. Мать? Сестра? Любимая? Его любили не меньше, чем я – Тамлина. Я представила, каково было бы мне, если бы у меня на глазах убивали Тамлина…

Не думать об этом. Меня не должно интересовать, кто он. Мне нет дела до цвета его глаз. Амаранта злорадно, торжествующе улыбалась. Убить фэйри, полюбить другого фэйри, затем быть вынужденной убить третьего, чтобы сохранить свою любовь. Выстраивалась изощренно жестокая цепочка, и Амаранта знала об этом.

Возле помоста заклубилась тьма. Появился Ризанд. Он стоял со скрещенными руками. Казалось, подошел, чтобы получше видеть. На лице застыла маска равнодушия, но у меня закололо руку.

«Убей его», – зазвучало в ушах.

– Не убивай, – стонал юноша.

Я покачала головой. Нельзя слушать его стоны и мольбы, иначе я поддамся на них.

– Пощади! – закричал он.

Это стало последней каплей. Судорожно глотнув воздуха, я вонзила кинжал в его сердце.

Юноша закричал, забился в руках караульных. Лезвие вошло в его тело ровно и гладко, словно было не из горной рябины, а из добротной стали. Горячая, липкая кровь забрызгала мне руку. Всхлипнув, я выдернула кинжал. Лезвие задело ему кость, и эхо толчка отозвалось в моей руке.

Умирающий смотрел на меня глазами, полными ужаса и ненависти. Он обмякал, проклиная меня. Плач в толпе сменился стенаниями.

Окровавленный кинжал упал на мраморный пол. Я попятилась.

– Замечательно, – похвалила меня Амаранта.

Я тупо смотрела на нее. Мне отшибло мысли и чувства. Я даже кричать не могла. Хотелось вырваться из тела, оставить его вместе с пятном, которое на него легло. Нужно выбираться отсюда. Меня тошнило от крови на руках, от липкого тепла, сковавшего пальцы.

– Отдохнула и хватит. Пора продолжать. Фейра, почему у тебя такой кислый вид? Неужели ты не испытываешь удовольствия?

Я подошла ко второй жертве, голову которой еще скрывал мешок. Женщина. Слуга в черном протянул мне подушечку с кинжалом, и караульные сорвали с головы жертвы мешок.

У женщины было простое лицо, а волосы – того же цвета, что и у меня, золотисто-каштановые. Ее круглые щеки уже намокли от слез. Бронзовые глаза опасливо следили, как моя рука, забрызганная кровью юноши, тянется за вторым кинжалом. Сверкающая чистота деревянного лезвия словно насмехалась над моими окровавленными пальцами.

Мне хотелось упасть на колени и просить прощения у этой женщины. Сказать, что ее смерть не будет напрасной. Хотелось, но между моим желанием и оцепенением возникла неодолимая пропасть. Я едва чувствовала свои руки и истерзанное сердце. Я оборвала одну жизнь и готовилась оборвать вторую.

– Котел, спаси меня, – зашептала женщина.

У нее был красивый голос. Слова звучали, как музыка.

– Матерь, поддержи меня, – продолжала она.

Слова молитвы. Однажды я их уже слышала, когда Тамлин принес в дом фэйри с оторванными крыльями и тот умер в коридоре. Еще одна жертва Амаранты.

– Сопроводи меня к тебе.

Я была не в состоянии поднять кинжал. Я даже не могла приблизиться к ней.

– Позволь мне пройти через врата, дай узреть бессмертную землю, полную молока и меда.

По моему лицу и шее катились немые слезы. Они падали на замызганный воротник камзола. Слушая молитву обреченной, я знала: та бессмертная земля навсегда для меня закрыта. Матерь, которой молилась женщина, никогда меня не обнимет. Спасая Тамлина, я обрекала себя на проклятие.

Я не могла совершить второе убийство. Не могла снова поднять кинжал.

– Да не убоюсь я зла, – шептала женщина, глядя на меня, в меня, в мою душу, рассекаемую на куски. – Да не восчувствую я боли.

Я громко всхлипнула и простонала:

– Прости меня… если можешь.

– Да вступлю я в пределы вечности, – спокойно шептала она.

Я плакала. Мне открылся иной пласт ее молитвы. «Убей меня не мешкая, – говорила женщина с бронзовыми глазами. – Сделай это быстро. Избавь меня от мучительной смерти. Убей одним ударом». Ее бронзовые глаза были спокойными, с оттенком печали. Ее хладнокровие угнетало сильнее, чем стоны и мольбы первой жертвы.

Плач в толпе зрителей стал громче. Я слышала несколько голосов. Наверное, ее родные и друзья. Второй кинжал показался мне тяжелее первого. Я не могла смотреть на свою руку, блестящую от чужой крови.

Было бы куда достойнее отказаться и умереть самой, чем убивать невиновных. Но… но…

– Да вступлю я в пределы вечности, – повторила фэйка, подняв голову. – Не бойся зла, – прошептала она – уже для меня. – Не чувствуй боли.

Я сжала ее худенькое плечо и вонзила кинжал ей в сердце.

Женщина шумно вздохнула. Ее кровь красным дождем пролилась на пол. Я снова посмотрела на ее лицо. Глаза женщины закрылись. Она сползла на пол и больше не шевельнулась.

Я ушла от себя куда-то далеко. Очень далеко.

Зрители переминались с ноги на ногу. Многие шептались. Многие плакали. Я отшвырнула кинжал, он упал с глухим стуком. Почему-то теперь, когда между мною и свободой оставалась всего одна жертва, Амаранта продолжала злорадно улыбаться. Я взглянула на Ризанда. Тот безотрывно смотрел на самозваную королеву.

Еще один фэйри – и мы свободны. Еще один удар моей руки.