Важной частью восстанавливаемых советских порядков был призыв людей с оккупированных территорий на службу в партизанское движение и Красную армию. Этот процесс знаменовал собой переход от прямых акций партизан по призыву, часто сопровождаемых угрозами и принуждением, к восстановлению обычной процедуры мобилизации.

Когда проводившийся от случая к случаю захват людей сменился более упорядоченным призывом, партизаны и создаваемая ими местная администрация стали издавать постановления о мобилизации на основании советских законов. Обычно постановления о призыве вывешивались на всеобщее обозрение в контролируемых партизанами деревнях; в отдельных случаях повестки о призыве рассылались даже людям, проживавшим в оккупированных немцами городах (например, в Бобруйске). Пик призывной кампании, по всей вероятности, пришелся на вторую половину 1942 года, то есть на период, когда партизаны уже обладали достаточной мощью для того, чтобы добиться повиновения, и вместе с тем все еще не мобилизованным оставалось значительное количество попавших в окружение военнослужащих и местных жителей призывного возраста. Так, плакат, вывешенный летом 1942 года в одной из занятых партизанами деревень, гласил: «Все военнослужащие [советских] вооруженных сил, вышедшие из окружения и находящиеся в своих домах, а также все мужчины 1925 года рождения обязаны явиться в свои воинские части или вступить в партизаны. Те, кто продолжают прятаться и сидеть по домам, чтобы спасти свои шкуры, и те… кто не помогают уничтожать немецких захватчиков… являются предателями Родины и рано или поздно будут нами уничтожены».

В других случаях приказы о призыве на службу были намного более точными – в них указывались дата и место, куда призывникам следует явиться. В имевших хорошую организацию партизанских бригадах призывники даже проходили комиссию, на которой специальные органы (обычно особые отделы) проводили тщательный отбор. Обычно партизаны сами проводили мобилизацию; иногда главы местных администраций привлекались для оказания помощи в призыве, а иногда партизаны восстанавливали военкоматы, проводившие призыв в соответствии с мобилизационными списками местного населения, составленными еще до войны.

Особое положение сложилось в районе Ельни и Дорогобужа, где Красная армия вместе с партизанами играла более существенную роль. Здесь призыв осуществляли присланные армейские офицеры, они же проводили медицинское освидетельствование призывников; значительное количество людей было освобождено от военной службы, а признанные годными направлялись в части Красной армии или партизанские отряды, действовавшие в этом районе. В других местах процедура призыва была менее формальной. Но почти во всех контролируемых партизанами районах мобилизация, в ходе которой на службу постепенно стали призывать мужчин более старших возрастных групп, оставалась крайне важным видом деятельности, для осуществления которой партизаны прибегали как к советскому законодательству, так и к физической силе.

В еще большей степени, чем призыв, осуществлявшиеся партизанами реквизиции относятся к той категории действий, где происходивший от случая к случаю насильственный захват соседствовал с организованным сбором обязательных поставок. Лишь последние, являвшие собой узаконенное натуральное налогообложение, можно считать законными действиями партизан, все остальное представляло собой грабеж, как правило в целях незамедлительного использования награбленного.

Официальные уведомления о реквизиции, требовавшие сдачи определенного количества зерна и другой продукции, вывешивались партизанами даже в тех населенных пунктах, где они не создавали местных администраций. Часто в таких уведомлениях указывались определенные квоты; в других случаях партизаны объявляли о количестве подлежащей сдаче продукции на митингах, проводившихся в деревнях по случаю «освобождения». Обычно за полученное таким образом продовольствие выдавались расписки. Впоследствии некоторые партизанские отряды стали использовать особые бланки и печати для своих расписок, отчасти с тем, чтобы придать этим сделкам вид законности[280]. Кроме того, подобная упорядоченная процедура ставила себе целью уменьшить количество грабежей недисциплинированными партизанами.

Там, где партизаны создавали некое подобие местной администрации, обычно реквизиционные требования передавались через старост, председателей колхозов или других назначенных чиновников; иногда сбором продовольствия занимались местные «вспомогательные комитеты» (предшественники отрядов самообороны). Существует большое количество сохранившихся указаний, направленных партизанами председателям районных Советов, старостам и руководителям крестьянских хозяйств.

Масштабы проводившихся реквизиций и степень принуждения населения к сдаче продовольствия и другой продукции в различных местах были различны. Если в некоторых районах отбиралась практически вся производимая продукция и жителей вынуждали отдавать ее угрозами и наказаниями, в других местах крестьянам при партизанах жилось лучше, чем при немцах. Хотя многие детали, отражающие различия в местных условиях, отсутствуют, вполне ясно, что партизаны, там, где это было возможно, ограничивались лишь объявлением квот и количества необходимой им продукции, возлагая выполнение своих приказов на назначенных ими чиновников местной администрации.

В ряде случаев партизаны не забирали, а, напротив, распределяли продовольствие среди местного населения; в частности, такие продукты и товары, как соль, табак и текстильные изделия, в небольших количествах бесплатно раздавались или продавались по низким ценам населению. Подобные усилия нельзя отнести к разряду задач администрации; как правило, они являлись мерами пропагандистского характера, предпринимавшимися партизанами с целью произвести благоприятное впечатление на местных жителей; это могло также делаться в чрезвычайных ситуациях, чтобы умиротворить местное население или заставить работать на себя, а также могло служить наградой за «хорошее поведение» после успешного проведения операции, в которой удавалось добыть такую продукцию[281].

В прочно контролируемых партизанами районах предпринимались усилия по сбору средств на вооружение армии и проведению подписки на советские государственные займы. Подобная практика «дойки» для населения СССР была намного более привычной, чем это может показаться на первый взгляд. Тем не менее относительный успех проведения партизанами подобных мероприятий явно указывает на использование ими строгих мер контроля и принуждения. Всегда делались попытки изображать пожертвования спонтанным волеизъявлением населения. Сбор пожертвований получал широкое одобрение на проводимых партизанами митингах и считался достижением, которого следовало добиваться повсюду; советская печать по обе стороны фронта широко использовала их, иногда в газетах публиковались сообщения с выражением благодарности за собранные средства с целью продемонстрировать солидарность советской стороны с оккупированными территориями. В сущности, политическое и пропагандистское значение таких операций намного превосходило получаемую от них финансовую выгоду. Не менее важны они были и для создания впечатления о существовании тесной связи между гражданами (и партизанами) и советским режимом.