— Это неважно, Аль, — она говорила неохотно и как-то напряжённо, — всё равно нет у тебя больше того будущего. Здесь всё будет по-иному.

— А там? Так было плохо всё?

— Честно, — она посмотрела мне прямо в глаза, — плохо, Алевтина. Настолько плохо, что я просто не смогла оставить тебя там.

— Спасибо, и это искренне, Злата. Я благодарна тебе за то, что подарила мне Шаливар.

— Я знала, что ты будешь от него в восторге, — она снова улыбнулась и расслабилась.

Её капор снова пополз к затылку.

— Шапку поправь, — проворчала я, сама от себя не ожидая, — уши продует.

— Да, мамочка, — засмеялась Злата и поправила одежду.

— Так, девочки, — Яни торжественно обвёл рукой очередное крыльцо очередного магазина, — нас ждёт лавка «Кружевное жабо». Чувствую, здесь мы найдём что нужно!

— Чувствует он, — проворчала я. — Я вот ног от холода не ощущаю и это точно.

* * *

Платье мы, конечно, купили. Красивое, пышное, белый лиф обшит чёрными шелковыми нитями и жемчужным бисером, по подолу такое же шитьё паучьей сетью. И на пару мгновений, пока крутилась в нём в примерочной, я даже ощутила этот восторг от шопинга…

Но как только Яни заикнулся про туфли и какие-то там гребешки для причёски во мне проснулось истинное зло.

И вот стоило моей милой сущности захихикать, как на прилавке вмиг оказалось всё то, что мы искали вот уже несколько часов.

— Чаще так смейся, Аль, — счастливо выдохнула Злата, сгребая пакеты. — Я теперь без тебя вообще ни в одну лавку не зайду.

Понимающе усмехнувшись, я потащила сопротивляющихся Яни и Агату в сторону академии.

Погуляли, родные мои, и хватит!

До бала оставалась всего одна неделя. Академия уже не просто жужжала как улей, а, казалось, все её обитатели сошли с ума на фоне острой нехватки шёлка, лент и шляпок.

Сидя в аудитории, я молча наблюдала, как девушки, стараясь перекричать друг друга, описывали свои платья и демонстрировали в неких маленьких блокнотиках приглашения на танцы, которые заранее добыли у юношей. Всё было записано чин по чину — на каждой строчке номер танца и имя партнёра.

Нет, ну я, конечно, слышала, что на балу кавалеры приглашают на тур вальса… Так-то оно так, но то на балу, а это же за неделю.

— У вас ноги не сотрутся столько танцевать? — не выдержала я.

Все уши уже прожужжали, выбражули.

— Ой, Миленина, не лезь, а? — прошипела на меня Мамия. — У тебя вон наг есть.

— Ну есть, — важно кивнула я, — но всё же, что вам делать нечего.

— А где твоя книжка? — поинтересовалась Гелиана, рассматривая мои вещи на столе.

— Нету, а зачем она мне?

Зря… Вот зря я высказалась и задала этот дурацкий вопрос. Такое началось: со всех сторон на меня посыпались недоуменные реплики.

— Ну, ты даёшь, Миленина…

— Нет, ну ты ваще-е…

— Ай, что с тебя взять, тёмная…

— Нет, так не пойдёт. Держи, — Марджи полезла в свою сумку и достала маленький тоненький блокнот на ленточке, — не знаю как у вас там во Внешнем мире, а у нас её привязывают к запястью. Если к тебе на танец желает записаться мужчина, то переворачиваешь руку тыльной стороной запястья вверх, и он берёт блокнот, кладёт его тебе на ладонь и вписывает своё имя. Но если ты не хочешь с ним танцевать, тогда ты просто не поднимаешь руку. Во время танца следи, чтобы никто блокнот с руки не сорвал. Бывают пакостницы в нашем обществе.

Кое-кто мельком глянул на Мамию. Ага, понятно, кто может учудить. Хотя, проучившись с этой магичкой бок о бок всю осень, я начинала понимать её. Всё очень просто, Мамия не терпела конкуренцию. Обладая ярким холеричным характером, она шагала к своей цели напролом и раскидывала в разные стороны всех, кто встаёт у неё на пути. Не тронь то, что она желает получить, и будет между вами мир.

— Ого, с чего это ты такая добрая, — я с подозрением взглянула на блокнотик и на Марджи.

Муарти, Кортни и Гелиана как-то подозрительно поджали губы.

— Что? — я недобро прищурилась.

— С тобой, ведьма, лучше дружить, — нехотя пробормотала Марджи. — Уж больно ты пакостливая. А мы есть хотим нормально в течение всего дня. Надоело уже принюхиваться к каждой ложке. И не говори, что это не ты еду в наших тарелках портишь.

— Я, конечно, — пожав плечами, оскалилась в улыбке, — больше у нас в группе проклятийниц нет.

Протянув руку, я зачем-то взяла эту маленькую книжку. Ну, пусть это будет знак нашего перемирия… Временного… Хи-хи.

Зазвонили колокола. Всё быстро расселись по местам.

— Миленина, блокнотик пока не трогай, а то Портовски последнее время хуже жабы. Увидит его в твоих руках, отберёт ещё. С неё станется.

— А чего с ней, не знаете? — во мне проснулось любопытство.

— Да понятно чего, — самодовольно усмехнулась Мамия, — окрутить не смогла ни Альтовски, ни Валынского. Неудачница.

— А Валынский чего? — я даже дыхание задержала, ожидая ответ.

— Говорят, у него всё это время другая была. Кто-то слышал, как он о своей любимой говорил с некромантом. Только кто это — неясно.

— Миленина, а ты знаешь? — на меня взглянули разом все.

— Нет, господин Глава рода о своей личной жизни передо мной не отчитывается, — ровно произнесла я, с удовольствием наблюдая, как на их лицах появляется выражение крайнего разочарования.

— Жаль, — Мамия даже вздохнула. — Интересно, кто его зацепил?

— Наверняка, кто-нибудь из старшекурсниц, — предположила Кортни.

Дверь отворилась, и в аудиторию влетела злобная фурия — Элоиза Портовски. Обведя присутствующих тяжёлым взглядом, она бросила свою папку с записями на стол.

— Сегодня у нас лекция на тему, как распознать проклятье на здоровье. Поэтому открыли свои тетради, взяли перья, и чтобы ничего, кроме их тихого скрипа, я не слышала!

Всё нехотя закивали и воздержались от комментариев. Найдя в учебнике нужный параграф, я спокойно принялась переписывать его.

Дверь ещё раз отворилась.

— Эмес, ты ко мне? — воскликнула мягким нежным голоском вмиг сменившая личину учитель.

По аудитории прошёлся смешок.

— Нет, госпожа Портовски, я к своей Алевтине буквально на секундочку.

Не дожидаясь её дозволения, ведун быстренько поднялся по лестнице ко мне.

— Аль, — шепнул он тихо, — я в город на три дня. Остаёшься под наблюдением Рески. Если что случится — бежишь к кому?

— К Эрику Альтовски, — не думая, выпалила я.