При этих словах у Янга несколько отлегло от сердца, но он не подал вида, обратившись к боссу с вопросом:

– Повестка московского совещания была точно известна или это предположение?

– Это было предположение, но весьма аргументированное. В совещании участвовали высокопоставленные деятели на уровне министров – директор ФСБ и глава МИДа. Из этого и был сделан вывод, что русским стало известно подлинное имя Фараона. И я полагаю, что этот вывод был правильным. У вас есть иное мнение на этот счет, Саймон?

– Нет, я просто хотел уточнить детали.

– Ваше желание похвально, но лучше бы вы были столь педантичны в Каире, когда позволили этому вашему русскому взять за глотку Трейси. Я полагаю, что это именно он сдал русским Фараона.

– Откуда такая уверенность?

– Из фактов, Саймон, из фактов. Во сколько погиб Трейси?

– Около двенадцати дня.

– И спустя несколько часов после этого русские находят наш «шпионский камень», а потом проводят совещание в Администрации Президента.

– И вы думаете, что всю эту информацию мог сдать русским Трейси?

– А почему бы и нет?

– Потому что это бред, босс. Трейси не мог знать точного места расположения наших «шпионских камней» в Москве. Этого даже я не знаю.

– Но он знал точное имя Фараона.

– Тогда при чем здесь «шпионский камень»? Ведь вы именно с его обнаружения выстраиваете свою логическую цепочку.

– Хорошо, пусть «камень» русские обнаружили без участия вашего шефа, но на Фараона они могли выйти именно с его подачи.

– А если предположить, что и то и другое они сумели сделать вообще без его участия – по каким-то другим каналам. Это вам не приходило в голову?

– Не приходило, поскольку уж больно все сходится: сначала погиб Трейси, а спустя несколько часов заварилась вся эта каша с Фараоном. Здесь явно прослеживается четкая связь.

– Послушайте, Саймон, в словах Стивена действительно есть логика, – подал свой голос все это время молчавший Макларен. – Трейси был старик, а вовсе не супермен. Согласитесь, попав в жесткие руки русского, он вполне мог сломаться и выболтать ему имя Фараона. А может и того проще: русский успел вколоть ему какую-нибудь сыворотку правды, которая мгновенно развязывает языки куда более молодым и сильным мужчинам, чего уж говорить о хлипком старике.

– Все это попахивает дешевым шпионским романом, – поморщился Янг. – Я не спорю с тем, что русские большие мастаки на разного рода провокации, но в этом случае, мне кажется, мы перебарщиваем. Я уверен, что Трейси погиб, так и не сказав русскому ничего конкретного про Фараона. Мы же только вчера об этом говорили.

– Похвально, что вы снова защищаете честь своего бывшего босса даже после того, как вскрылись новые факты, но ваши слова теперь звучат не слишком убедительно, – сжимая в руке пустой стакан из-под виски, продолжал стоять на своем Макларен.

На самом деле Янгу было глубоко плевать на честь своего бывшего босса, которого он собственноручно и отправил к праотцам. Его, как и вчера, волновало другое: если его собеседники сделают виновным в провале Фараона именно Трейси, то тогда невольно может пострадать и его, Янга, репутация. Ведь он был заместителем Трейси, и та информация, которой тот обладал в отношении Фараона, чаще всего приходила к нему именно от него, от Янга. И если теперь выяснится, что Трейси все-таки провалил Фараона, тогда несдобровать и ему, Янгу. Конечно, его не разжалуют в рядовые, однако с должностью ближневосточного резидента ему наверняка придется расстаться. Вот почему он с таким упорством продолжал выгораживать своего покойного босса.

– Вы говорили, Саймон, что это именно вы вызвали полицию и направили ее в номер русского, – прервал внезапно возникшую паузу в разговоре Снайпс. – Мог за это время русский позвонить своим коллегам в российское посольство и сообщить им сведения, которые ему выдал Трейси?

– Мог, конечно, однако мы можем этот факт доподлинно проверить.

– Каким образом?

– Этот русский сейчас сидит в полицейском участке в Каире, а его мобильный телефон был конфискован полицией в момент ареста. Если он звонил в свое посольство, тогда мы сможем зафиксировать этот звонок в карте памяти его мобильника. Если вы мне не верите, я готов сейчас же вылететь в Каир и доставить вам этот мобильник лично, чтобы вы убедились, что Трейси русскому ничего не сообщал.

– Постойте, Саймон, но мы же вчера договорились, что вы немедленно уберете русского? – с удивлением воскликнул Макларен.

– Именно так оно и было. Еще в ходе нашего ужина я позвонил своему человеку и дал ему команду на эту ликвидацию. Но этот болван отправился туда один и не смог с ним справиться.

Говоря об этом, Янг в душе ликовал, но сделал все возможное, чтобы это ликование не отразилось на его лице. Вчера утром, когда Дьюк позвонил ему в Анкару и сообщил новость о том, что убрать русского ему не удалось и тот теперь грозит Янгу разоблачением его каких-то темных делишек в Италии, требуя немедленной встречи, Янг был готов собственноручно пристрелить Дьюка как паршивую собаку. Но теперь выяснилось, что этот прокол спецназовца пошел только во благо. Ведь если бы русский был убит, то его тело вместе с личными вещами успели бы выдать российским властям. Но поскольку Максимов был еще жив, значит, и его мобильник продолжал находиться в том же полицейском участке, в комнате хранения личных вещей и вещдоков. И Янгу требовалось попасть туда во что бы то ни стало уже в ближайшее время. Он прекрасно знал, что русский ни в какое посольство сразу после убийства звонить не мог, однако теперь ему надо было убедить в этом и своего босса. А заодно и этого влиятельного сенатора Макларена, расположение которого Янгу тоже было не безразлично.

– Если вы разрешите, я отправлюсь в Каир прямо сейчас на вашем спецсамолете, – поднимаясь с кресла, объявил Янг.

– На этом самолете полетим мы с Маклареном, поскольку нас ждут в Лэнгли, – сказал будто отрезал Снайпс. – А ты пока останешься здесь и проведешь вместо меня назначенную на сегодня встречу с руководителями сирийской оппозиции. Успокоишь их по поводу сроков поставки им нового вооружения. Сразу после совещания вылетишь в Каир на самолете наших турецких коллег, я распоряжусь об этом перед нашим вылетом. Ты все понял?

Вместо ответа Янг молча кивнул и вышел из номера.

* * *

Москва, Лубянка. Федеральная Служба Безопасности.

Кабинет директора ФСБ

Этой ночью никто из членов оперативного штаба ФСБ не уехал домой, а остался ночевать в здании на Лубянке, в специальных комнатах отдыха. А в девять часов утра в среду члены штаба снова собрались в кабинете директора ФСБ, чтобы выслушать мнение лучшего аналитика Службы, сотрудника Аналитического управления Михаила Батыровича Алмазова. Членов штаба интересовали какие-либо исторические аналогии, схожие с сегодняшней ситуацией вокруг Фараона, и на основе этих фактов – перспективы развития этой ситуации в дальнейшем.