— Ну и ну, — заметил Морган, — наворочено, словно на настоящем космическом корабле. Между прочим, как долго капсула способна продержаться на аварийном самообеспечении?

— До тех пор пока не иссякнет энергия, то есть по меньшей мере неделю, даже при полной нагрузке — пятьдесят пассажиров. Срок абсурдно большой — спасательная команда доберется до капсулы через три часа, если не с Земли, то с промежуточной станции.

— Разве что произойдет действительно крупная катастрофа с повреждением самой башни или рельсовых путей.

— Ну уж если такое произойдет, то и спасать, по всей вероятности, будет некого. Но если капсула просто застрянет на полдороге, то пассажиры будут, в сущности, вне опасности, разве что помрут со скуки или в один прием проглотят все наши драгоценные аварийные питательные таблетки.

Вторая палуба оказалась совершенно пустой: ни мебели, ни приборов, даже временных. Безвестный остряк начертил мелом на вогнутой стенной панели прямоугольник и написал: «Выход здесь?»

— Эго багажное отделение, хоть мы и сами не уверены, что под багаж понадобится столько места. Если нет, можно будет взять добавочных пассажиров. А вот здесь кое-что поинтереснее…

На третьей палубе было установлено штук десять кресел самолетного типа, все десять разной конструкции; в двух креслах сидели манекены в натуральную величину, мужчина и женщина, и, казалось, изнывали от скуки.

— В общем-то мы уже приняли решение в пользу этой модели, — продолжал Кингсли, указывая на вращающееся кресло с наклонной спинкой и приставным столиком, — но надо еще довести до конца формальные испытания.

Морган ткнул кулаком в подушку сиденья.

— А пытался кто-нибудь просидеть здесь пять часов подряд?

— Не кто-нибудь, а доброволец в сто килограммов весом. Никаких неприятных последствий. Если пассажиры вздумают жаловаться, всегда можно напомнить им, что еще полтора века назад требовалось пять часов на то, чтобы просто пересечь Тихий океан. И что мы обеспечиваем комфорт без перегрузок.

Следующая по счету палуба была как две капли воды похожа на предыдущую, только без кресел. Быстро миновав ее, инженеры поднялись еще выше, в помещение, которому декораторы, по-видимому, уделили самое большое внимание.

Бар выглядел действующим, а кофеварка и в самом деле работала. Над нею, в искусной рамке с позолотой, висела старинная гравюра, до того уместная здесь, на борту капсулы, что у Моргана перехватило дух. Левую верхнюю четверть гравюры занимала огромная полная луна, и по диагонали к ней устремлялся поезд-снаряд с четырьмя вагонами на прицепе. В окнах вагона, на котором красовалась вывеска «Первый класс», виднелись одетые по викторианской моде джентльмены в цилиндрах, любующиеся космической панорамой.

— Где вы раздобыли такую диковину? — спросил Морган, не скрывая восторженного удивления.

— Похоже, что подпись опять отклеилась, — извинился Кингсли и пошарил за стойкой бара. — Ну конечно, вот она…

Он вручил Моргану кусок картона, на котором старомодным шрифтом было напечатано:

АРТИЛЛЕРИЙСКИЕ ПОЕЗДА НА ЛУНУ Гравюра к романам Жюля Верна «С Земли на Луну за 97 часов 20 минут» и «Вокруг Луны»

(издание 1881 года).

— С прискорбием вынужден признать, что не читал этих книг, — произнес Морган, усвоив предложенную информацию, — Если бы читал, то, надо думать, многое далось бы мне легче. Но интересно, как он ухитрился обойтись без рельсов?..

— Не стоит переоценивать старину Жюля, но и ругать его не за что. Эту картину тогда никто не принимал всерьез — шутка художника, и только.

— Ну что ж, передайте декораторам мои поздравления. Это одна из лучших их находок.

Какой-то шаг в сторону — и от грез художника прошлого Морган с Кингсли перенеслись к реальности недалекого будущего. Специальная система проецировала на широкое смотровое окно поразительный в своем величии вид с высоты на Землю — и не просто первый попавшийся вид, а, как отметил с удовлетворением Морган, единственно правильный. Тапробан, расположенный прямо под капсулой, был, конечно же, скрыт от глаз, зато взгляд охватывал весь полуостров Индостан вплоть до ослепительных гималайских снегов.

— А знаешь, — сказал вдруг Морган, — наверное, все будет опять так же, как на мосту. Люди начнут кататься туда-сюда просто ради того, чтобы поглазеть. Промежуточная станция может превратиться в самый грандиозный туристский аттракцион всех времен. — Он поднял взгляд к лазурному потолку. — На верхней палубе есть что-нибудь достойное внимания?

— Да нет, пожалуй. Верхний входной люк установлен, но мы так и не решили пока, где разместить дублирующую систему жизнеобеспечения и электронную аппаратуру центровки капсулы.

— С центровкой что-нибудь не в порядке?

— Это при новых-то магнитах? Не беспокойся, мы теперь можем гарантировать точность зазора при движении как вверх, так и вниз на скоростях до восьми тысяч километров в час, а реальная скорость не превысит пяти тысяч.

Морган подавил в себе желание облегченно вздохнуть. Подвеска капсулы и ее центровка оставались единственной проблемой, по которой он не мог вынести собственное суждение и должен был всецело полагаться на советы других. С самого начала не вызывало сомнения, что придется прибегнуть к какой-то разновидности магнитной тяги: при скорости более километра в секунду малейшее соприкосновение капсулы и башни означало бы катастрофу. Но каждая из восьми направляющих щелей, взбегающих по четырем сторонам башни, была настолько узкой, что зазор между капсулой и магнитами не превышал нескольких сантиметров; значит, надо было расположить магниты так, чтобы любое отклонение капсулы от центра щели вызывало мгновенное резкое противодействие.

Спускаясь следом за Кингсли по винтовой лестнице, протянувшейся во всю высоту макета, Морган внезапно поймал себя на невеселой мысли. «Я становлюсь стариком, — признался он молча. — Я же мог подняться на шестую палубу без труда — и тем не менее обрадовался, когда мы решили не подниматься. Мне пятьдесят девять. Даже если все пойдет без сучка без задоринки, первая капсула с пассажирами прибудет на промежуточную станцию не раньше чем через пять лет. Затем еще три года положим на опробование, доводку, отладку бесчисленных систем. Пять да три — для верности будем считать десять лет…»

День был теплый — а на него вдруг словно пахнуло холодом. Впервые в жизни Вэнневару Моргану пришло в голову, что он может и не дожить до триумфа, за который заложил свою душу. И его рука инстинктивно нащупала тонкий стальной диск, закрепленный под рубашкой в районе солнечного сплетения.

— Ну разве можно было так оттягивать этот визит! — мягко, будто обращаясь к ребенку, упрекнул Моргана доктор Сен.

— Как же вы не поймете! — откликнулся инженер, запечатывая пальцем шов рубашки. — Был слишком занят, а когда замечал одышку, винил во всем высоту.