– Что Джермас сделал с Кари? – спросил Шпат.

– Понятия не имею. В сфере чародейства сам Джермас был дилетантом, но зато навербовал себе много великолепных умов. На свои труды он потратил целое состояние, однако все его изыскания пропали, когда семья Таев была убита. Какой бы ни была Кари, она уникальна.

– Если она уникальна, – заметил Шпат, – тогда как сюда впутана ее двоюродная сестра Эладора? И при чем здесь амулет?

– Прежде чем Черные Железные боги были низринуты Хранителями и перекованы в колокола, они воплощались статуями из железа. Каждое из этих изваяний отражало и воспроизводило в себе духовный узор, из которого складывается божья сущность в царстве первооснов. Перековка разорвала их структуру и внутренние связи, отныне боги оказались отрезаны от своей силы.

Алина посмурнела.

– Айе. Гады оказались неубиваемы, зато они сподручно позапирались в уродских железных чушках, поэтому мы взяли и зафигарили из них колокола. Ну так и что изменилось потом? Дело в Кари?

– Да. Ее присутствие возбудило остаточные, поврежденные конструкции, некогда бывшие богами. Она для них как путеводная свеча, вслед за ней они вернулись в то, что у потусторонних сил считается за сознание. Ныне же, боюсь, в представлении богов Эладора вполне сродни Кариллон и послужит им маяком взамен – при должном усилении амулетом. Этот амулет, как я подозреваю, – реликвия небывалой значимости для Черных Железных богов. Святой талисман, нарекающий носителя их предвестником и первосвященником. – Вдохновенный профессор обрисовывал ситуацию так бодро, как если бы конец света был заковыристой задачкой, а он только что ее решил.

– А какого дьявола деду – да и кому бы то ни было еще – могло понадобиться вернуть Черных Железных богов обратно? – спросила Кари. В голову непрошено влезло виденное прежде, обещанное ей в Нищем Праведнике: зрелище Кариллон – верховной жрицы, бессмертной святой королевы. Она правит городом, выпотрошенные враги простерты у ног. Она подавила эту мысль, сказав себе, что отвергла тогда их посулы, – но ты же воспользовалась их мощью, убивая Хейнрейла, шепнула ее частичка, тогда к чему останавливаться?

– Не в том виде, в каком они были. Он намеревался вернуть их назад в специально задуманном образе. Переделать богов, приспособить под свои цели. Надменно и нелепо, но нельзя не признать – потрясающе амбициозно. С другой стороны, Эладора могла попасть в руки кому-то, кто пользуется наработками Джермаса, возможно, тем, кто…

– Какая разница, кому, – сказал Шпат. – Если мы не остановим Черных Железных богов, то не получим амулет. Если мы не получим амулет, то не остановим веретенщиков, и тогда алхимики запустят свои божьи бомбы, чтобы спасти город. Это убьет и Хранимых Богов заодно с Железными Черными, и, скорее всего, Алину и Кари. Сейчас важно одно – дожить до утра. Все прочие заботы отложим на потом. Так как мы их остановим?

– Суки-веретенщики согнали пол-Мойки на Морской Привоз. Там, должно быть, тысячи людей, – сказала Алина. – Намечается великая бойня.

– Кари, как ты считаешь, сможешь управлять веретенщиками, если у тебя будет амулет?

Она открыла рот, почувствовала, как глотку обожгло желчью, и снова закрыла. Слабо кивнула. Снаружи грянул гром – или заклятие ударило в тучи, – и она вздрогнула. Сердце стремительно заколотилось в панике.

– Будет опасно, – признал Онгент. – Кари станет той, кем ей уготовил стать Джермас, – Предвестницей Черных Железных богов, их проводником в материальный план бытия. Искушение злоупотребить такой мощью может оказаться неодолимым – и даже если ты ему не поддашься, все равно будешь под угрозой. Веретенщики могут тебе покориться, но в первую очередь они верны заточенным богам. Они могут восстать против тебя и заставить открыть богам путь. – Профессор вздохнул и сцепил ладони. – Наверно, я сослужу службишку. В тот раз мне удалось ранить наматывателя заклинанием.

Она опять кивнула, пересекла комнату и стала рядом со Шпатом. Грубые складские полы переваливались под ее ногами, точно корабельная палуба в бурю. Онгент продолжил речь о защитных заклинаниях и контрмерах – ту же самую лекцию он читал в ночлежке после излечения Шпата, – только вот она не слушала.

– Тогда я пойду и добуду амулет и юную Эладору. Она под моей защитой, – заговорила Алина. – И я знаю эту гробницу.

– Мирен, – сказал Онгент, – ступай с Алиной. Как только выручите несчастную Эладору, бери амулет – и к нам. Мой сын, – добавил он с ноткой гордости, – владеет даром телепортации. Он доставит нам амулет быстрее любых других способов.

– Я должен остаться с Кари, – возразил Мирен, потупившись в пол. – Я буду ее охранять.

– Нет. Отправляйся с Алиной. Добудь амулет, – отрезал Онгент, повысив голос. – Ты понял? – Мирен буркнул согласие.

– Я пойду с Кари и твоим отцом, – сказал Шпат. – До Могильника вы быстрей доберетесь без каменного человека на хвосте. Позову воров, вас прикроют. – Она медленно выдохнула. Мысль о Шпате рядом с собой посреди этого безумия согревала. Рука в кармане сомкнулась на ноже, подпитываясь силой от прохладной тяжести клинка. Он до сих пор липкий от ее крови и ихора наматывателя. Даже эти твари смертны.

– Итак, действуем по плану, – молвил Онгент.

– Мы же воры, – сказала Кари, – говорите: идем на дело.

Шпат прикидывал, скоро ли рассветет.

Последние годы он отсчитывал время по алкагесту, и это наделило его изумительно четким внутренним хронометром. Если шею и суставы пальцев переставало ломить, то было ясно – с последнего укола пролетела по меньшей мере неделя. Другие симптомы позволяли отмерять еще более точные промежутки. Одна пластина в спине твердела через шесть дней после укола, здоровое колено начинало деревенеть, стоило с дозы пройти трем дням и шести часам. После целительного заклинания Кари у него пропало чувство времени, словно он бездумно ввинчивался в некое беспросветное будущее. Такое чувство разделял целый город. Сегодня ночью неясно вообще ничего.

Он стоял в дверях склада на Мясницком ряду, ожидая, пока профессор Онгент закончит свои чародейские приготовления. Странный сын профессора, Мирен, отбыл пару часов назад – с Алиной и полудюжиной бродяг, теми, на кого Шпат почти с уверенностью мог полагаться. Даже если среди остатков Братства имелись люди Хейнрейла, на кой им хранить верность покойнику? Хейнрейла больше нет. Сегодня Шпат – хозяин преступного мира Гвердона, точь-в-точь как отец. Как бы ни сложилось потом, эта ночь – его.

К этому времени Алина с людьми должна быть уже на подходе к Могильнику. Не так тот и далеко – для полета вороны или пробега поезда, но поезда нынче отключены, а Мойка стала военной зоной. Улицы непроходимы, как и без провожатого упыря глубинные туннели – кратчайший путь до Могильника. Поэтому Шпат отправил двух воров – бывших монтеров-обходчиков, Харпера и Гладстона, провести отряд Алины по опустевшим трассам подземки до самой станции Грейвсенд. Если они не наткнулись на сальников, то скоро окажутся у гробницы Таев. Заберут амулет, Мирен доставит его Кари, и та приступит к своему новому чуду.